Папа Франциск: теология как «гуманология»

Папа Франциск, происхождением — как он сам полушутя говорил — с самого конца света, является сейчас единственной фигурой мирового масштаба, обладающей харизмой и одновременно представляющей собой этический ориентир.

1. Обыденное, повседневное безумие, в котором пребывает португальская политика, наряду со всей серьезностью и напряженностью сложившейся в Европе и в мире ситуации (ИГ и Украина, с одной стороны; кризис, Греция и распространяющийся популизм — с другой) возможно, оправдывают парадоксальную паузу для медитации. Для раздумий о самом важном.

13 марта исполнится два года со дня выборов Папы римского Франциска. Несомненно, это одно из самых замечательных мировых событий последнего времени. Франциск, происхождением — как он сам говорил, шутя — с самого конца света, является сейчас единственной фигурой мирового масштаба, обладающей харизмой и одновременно представляющей собой этический ориентир. В мире, полном слабых и нерешительных лидеров, занятых каждодневной суетой и своими мелочными проблемами, лишенных более широких взглядов и амбиций, Франциск являет собой огромный моральный резерв. Это голос, который проповедует в пустыне.

2. Появление Франциска было бы невозможно без Бенедикта XVI и обновляющего вдохновения, последовавшего за его отречением. Многие до сих пор не осознают того превосходства, о котором данный жест Бенедикта XVI свидетельствует. Некоторые объяснили себе его отказ только внешними причинами: старость, усталость и ясное понимание собственной неспособности нести обязанности понтифика. А другие посчитали, что отречение было щедрым и мудрым шагом, продиктованным политической осторожностью, в результате чего все внимание мировой общественности обратилось на процесс избрания следующего папы, предотвращая возможность закулисного принятия решения о преемнике курией Ватикана. Но особенно важен тот, кто совершил этот жест, полный смысла и значения — человек, прекрасно сознающий радикальность и историческую уникальность решения об отречении. Сам акт отречения несет в себе определенную «десакрализацию», «очеловечивание», наделение папства «земными» чертами. Что в целом соответствует самой деятельности Бенедикта XVI, который во время своего понтификата уже подавал знаки того, что миссию свою рассматривает в менее «сакральном» ключе (издавая книги как простой богослов, а не папа — по крайней мере, в случае двух томов «Иисуса из Назарета»). Уже само по себе отречение предвещало обновление и возможность реконфигурации папской должности — которая перестает быть «пожизненной» и потенциально вечной. Здесь нет ничего удивительного для тех, кто читал его книги или, например, его большое интервью «Свет миру». Добровольное отречение Бенедикта XVI несет в себе тот же пророческий смысл, что заключался в созыве Второго Ватиканского Собора папой Иоанном XXIII. Франциск и его учение во многом объясняются этим концептуальным жестом, заронившим его семена.


3. Восхищение, уважение и даже любовь, которые снискал папа Франциск, проистекают из его подающей пример деятельности. Франциск это не доктрины, не богословские течения, не буллы или декреты. Франциск это поступки, отношения, слова. Франциск не выступает в качестве философа или доктринера. Осмелимся сказать, что он не является нам в роли проповедника или пастора. Франциск — это человек, который делает, человек, который говорит, это человек, который принимает и заключает в объятья. Он решает не занимать папские апартаменты, моет ноги мусульманкам, крестит детей у матерей-одиночек и людей, состоящих в неформальном браке, посещает Лампедузу, говорит по телефону с больными людьми по всему миру, не считает себя в праве судить гомосексуалистов, выступает за совместную работу сообществ мирян и Синода по вопросам семьи, посещает тюрьмы, проявляет беспокойство в отношении вновь вступающих в брак, открывает душевые кабинки для бездомных на площади Святого Петра, по пути из Манилы в Ватикан предупреждает о сложностях и ответственности родителей, направляет свои первые слова к верующим своей епархии (Рим), предоставляет аудиенцию транссексуалам, настаивает на осуждении необузданного капитализма, проявляет искреннее милосердие к беднякам и изгоям, на публике обнимает и целует детей, инвалидов и больных, без раздумий осуждает случаи педофилии среди духовенства, идет на сближение с евреями, мусульманами и представителями других религий, посещает страны, которые обычно не рассматриваются как приоритетные (Албания, Шри-Ланка, Южная Корея), выступает посредником между Кубой и США и готовится к тому, чтобы попытаться призвать к миру на Украине.

4. Учитывая энтузиазм и надежду, которые вселяют действия папы, многие рассчитывают на крупные доктринальные изменения, касающиеся богословского обмена и огромных организационных реформ церкви и курии. Я не рискну сказать, что они могут не произойти, и рискну предположить, что их осуществление весьма желательно. Но от тех, кто смотрит на эту длящуюся два года миссию «иезуита-францисканца» лишь сквозь такую призму, думаю, ускользает самое существенное. Что действительно отличает Бергольо, так это желание подражать Иисусу, даже в стиле поведения.

Иисус Христос — каким бы ни было наше отношение к вере — изменил, в корне и до самого основания, религиозный феномен и то, каким образом он был претворяем в жизнь. Но он не провел ни одной организационной реформы иудейской религии, не написал ни одного богословского трактата, не совершил ни одной политической революции. Он просто подавал пример, заботясь о ближнем и отдавая себя целиком и безоговорочно служению. Он выбрал людей, вынесенных на обочину жизни: бедняков и иноземцев. Относился к женщинам без табу, беседовал с римлянами, прикасался к прокаженным, ночевал в одном доме со сборщиками налогов, был окружен неграмотными рыбаками. И всегда говорил просто и доступно, с использованием притч и сравнений, иногда с трудом поддающихся расшифровке, не опасаясь путаницы и даже скандала.

Франциску удалось сделать нечто, в разы превосходящее любую крупную реформу: он стал, он сумел стать пророком путем собственного примера. Он взывает к нам своим примером; трогает нас своим пророческим смыслом. Португальской церкви не хватает этого пророческого смысла, а нам не хватает примера.