С начала этого года лира, национальная валюта Турции, упала по отношению к американскому доллару почти на 40%. Отношения между двумя странами значительно ухудшились в пятницу, когда президент США Дональд Трамп одобрил увеличение в два раза ввозных пошлин на турецкую сталь и алюминий в ответ на отказ Турции освободить Эндрю Брансона (Andrew Brunson), американского пастора, который находится под домашним арестом в Турции и которому предъявляют обвинениями в терроризме. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган пока не поддается давлению с требованиями внедрения традиционных денежно-кредитных и налогово-бюджетных принципов, предпочитая выступать с нападками и на финансовые рынки, и на США. Он заявляет о существовании мирового заговора с целью уничтожения политических и экономических достижений Турции. Пока его популярность внутри страны растет, поскольку он использует антиамериканские настроения (и готовность верить в теории заговора) значительной части населения Турции. Жесткая реакция Эрдогана на экономический кризис в Турции и его непримиримая позиция скорее напоминает популистскую стратегию президента Венесуэлы Николаса Мадуро, чем рыночную позицию аргентинского президента Маурисио Макри. Но, судя по всему, Турция, в отличие от Аргентины, не намерена ни обращаться в Международный валютный фонд, чтобы избежать финансового краха, ни налаживать отношения с Вашингтоном. Во всяком случае, президент Турции, похоже, все активнее и решительнее выступает против США и глобальных финансовых рынков — двух грозных противников. По всей вероятности, Турция проиграет любую битву, затеянную с Нью-Йорком, Лондоном, Сингапуром и другими финансовыми бастионами — если не будет объявлено о прекращении огня. А обвал лиры обернется для Турции финансово-экономическим кризисом. Происходящие события по мере развития, по всей вероятности, отрицательно скажутся на популярности Эрдогана внутри страны — даже среди его самых преданных идеологических сторонников — и в результате приведут к политической нестабильности. Но исход этого процесса будет долгим, затянувшимся и сложным, что может способствовать военному вмешательству в политику и привести к тяжелым последствиям за пределами Турции.
Надо полагать, что Турция больше не будет рассматривать США как надежного партнера и стратегического союзника. Независимо от того, кто будет руководить страной, уязвленная Турция, скорее всего, будет стремиться перенести центр тяжести с Запада в сторону России, Ирана и Евразии. По этой причине Турция станет меньше соответствовать целям США и Европы на Ближнем Востоке, а значит, Турция будет стремиться отстаивать право на проведение более независимой политики в области безопасности и обороны. В чрезвычайных обстоятельствах она может даже подумать о выходе из НАТО и прекращении своего членства в таможенном союзе с ЕС или радикальном изменении его условий. Если произойдет худшее и в результате политических и экономических потрясений такая геополитически важная страна, как Турция, окажется опустошена и разрушена, следует иметь в виду все возможные сценарии развития событий. Учитывая потенциальный катастрофический исход, для Запада было бы очень разумно подготовить амбициозный пакет мер по смягчению последствий финансовой катастрофы и позаботиться о том, чтобы Турция не отходила от западных норм и институтов. Чтобы стимулировать либерализацию реформ, необходимо в срочном порядке возродить стремление Турции вступить в ЕС. В противном случае потеря союзника в лице такой важной страны Западу обойдется очень дорого.
