WE: украинский офицер объяснил, почему Россия «продолжает воевать»
Деревня Широкино, линия фронта, Украина — После сильного ливня в окопы, которые служат линией фронта между украинскими силами и пророссийскими сепаратистами, через тент капает вода. Между дощатыми настилами в клубке тесных и темных туннелей натекли грязные лужи. Здесь живут солдаты. Здесь они пережидают обстрелы с наступлением темноты, когда европейские наблюдатели прячутся из виду.
Если кто-то считает, что семилетняя война Украины с Россией окончена, достаточно немного побыть на передовой на востоке страны. Позиции обстреливаются два-три раза в неделю. Солдаты гибнут, потери копятся.
«Кто угодно испугается. Только дураки не боятся», — сказал офицер украинской армии Олег К. Мы общаемся в землянке через переводчика.
В комнате стоит слабый запах сырой земли и плесени. На нем резиновые сапоги, чтобы удобнее было бегать по окопам. У кровати с узким матрасом напротив командирской висит его винтовка. Койки разделяет лишь узкий проход.
Рассказывая, Олег то и дело следит за радиосвязью: однажды громко зазвонил звонок, и он снял металлическую трубку старинного телефона. Какое-то время он слушал, а потом снова положил трубку на залитую тусклым светом деревянную столешницу.
Сильный обстрел месяц назад случился из-за вражеской разведки. Сепаратисты — то есть пророссийски настроенные украинцы, которые считают, что контролируют «независимую» Донецкую Народную Республику, — заметили, что солдаты и автомобили сосредоточились близко друг к другу.
И выпустили по ним десятки ракет.
Калибр был более 100 мм, это нарушение режима прекращения огня. Но он постоянно нарушается.
Почему Россия продолжает воевать, Олег объясняет сухим фактом.
«Им нужен выход к морю», — сказал он.
В 2015 году Россия обстреляла промышленный город-порт Мариуполь на Азовском море, расположенный в 30 с лишним километрах к востоку от этой позиции. Но вражеские солдаты до города так и не дошли. За последующие годы Москва милитаризовала Азовское море и построила из материковой России в Крым мост, который мешает контейнеровозам заходить в украинские порты.
Однако Крым обходится России дорого, и Путин добивается доступа к теплым водам Средиземного моря.
Эта цель достижима через Черное и Азовское моря. Этот уголок юго-востока Украины упрочит имперские замашки Путина.
«Я здесь временно»
По асфальтовым дорогам между ярко-зелеными пастбищами региона фермеры когда-то ездили в города. Сейчас движение транспорта затрудняют цементные пирамиды и шлагбаумы. Бывшие автобусные остановки затянуты камуфляжной сеткой, завалены мешками с песком и укомплектованы вооруженными солдатами.
Сколько солдат всего на передовой или на каждой позиции в отдельности, армия не раскрывает. Равно как и сами солдаты не называют своих фамилий, а снимать горизонт запрещено — чтобы противник не узнал местность.
Дни тянутся одинаковые: перевооружение и непрекращающийся ремонт траншей. Их выкапывают вручную, лопатами.
Но есть и тихое товарищество. Солдаты группами по двое и трое стоят в придорожной тени, курят, тихо разговаривают и смеются.
Многих украинцев в феврале 2014 года вдохновила «Революция достоинства», заменившая российского ставленника Виктора Януковича прозападным лидером.
Россия воспользовалась политическим вакуумом и вторглась в Крым и на восток Украины со своими «зелеными человечками» — солдатами без опознавательных шевронов. Еще Россия назначила сепаратистов своими доверенными — и продолжает эту марионеточную тактику и поныне.
Украинцы толпами повалили добровольцами на передовую.
Но не Олег. Его судьба во многом была предрешена. Он вырос в военном городке в Житомирской области. Со стороны матери минимум три поколения были военными. А со стороны отца и вовсе служили все, сколько хватает памяти.
«Для меня в этом нет ничего сложного. Я с детства знаю, что такое военная служба, — сказал он об окопной жизни. — Служить я люблю».
Минский протокол, который в сентябре 2014 года подписали представители Украины, самопровозглашенных Донецкой и Луганской народных республик, России, и Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, предусматривает прекращение огня.
Это значит, что Украина откажется от попыток вернуть себе эти клочки земли на востоке. Это значит постоянный конфликт низкого уровня, когда стороны постоянно следят и шпионят друг за другом. Артобстрелы сменяются несколькими днями затишья.
Со стороны местных жителей Олег не чувствует ни тепла, ни враждебности.
«Я же здесь временно. Вот так они ко мне и относятся», — сказал он. Отец с матерью ждут его дома.
А вот вернет ли Украина когда-нибудь эти оккупированные территории и настанет ли мир, он не знает.
И если политические лидеры Украины просят у Америки дополнительную военную поддержку и современное вооружение, чтобы удержать Россию от еще одного вторжения и не дать ей усугубить нынешний конфликт, то у Олега на этот счет смешанные чувства.
«Конечно, хорошо, что нам помогали, когда это было нужно», — считает он.
«Но я мечтаю, чтобы мы сами делали оружие, — сказал он. — Когда тебе дают оружие, ты становишься рабом страны, которая его производит: ведь тебе теперь приходится покупать к нему ракеты и запчасти для ремонта и приглашать специалистов, чтобы научили из него стрелять. А я хочу, чтобы Украина справлялась со всем сама».
