В Восточном Средиземноморье началась новая «Большая Игра»

Более века Средиземное море было в стороне от глобальных процессов, но теперь этот регион вновь оказался в центре внимания международного сообщества. В Восточном Средиземноморье разворачивается новая «Большая Игра», похожая на подковерную борьбу и взаимные интриги между Британской и Российской империями в Центральной Азии в девятнадцатом столетии.

Гигантские потоки мигрантов из стран Африки и Ближнего Востока в Европу пересекли воды Средиземного моря, особенно после арабской весны и последующих конфликтов в Сирии и Ливии. В то же время непрекращающийся израильско-палестинский конфликт и предпринимаемые США попытки урегулировать его в пользу одной из сторон продолжают вызывать негодование. Эти кризисы коснулись государств, имеющих выход к Средиземному морю, но в последнее время все более напряженными становятся споры вокруг прав на ресурсы, скрытые на его дне.

Открытие огромных запасов нефти и природного газа у берегов Египта, Газы, Израиля, Ливана, Сирии и Кипра придали старым неурегулированным конфликтам новое измерение. Спор между Грецией и Турцией по поводу контроля над Эгейским морем, раздел Кипра и вопрос о морских границах между Ливаном и Израилем — вот лишь несколько примеров, иллюстрирующих масштаб нынешнего средиземноморского кризиса.

Почти все страны, имеющие выход к Средиземному морю в его восточной части, претендуют на спорные и перекрывающие друг друга исключительные экономические зоны (ИЭЗ), стремясь закрепить за собой право на разработку месторождений, расположенных в пределах 200 морских миль от своих берегов. Назревает серьезная политическая и юридическая полемика, обещающая десятилетия напряженной работы и немалые гонорары для юристов-международников и адвокатов, специализирующихся в этой сфере.

Возросшую напряженность многие склонны объяснять предполагаемым уходом Америки из этого региона и ее утратой традиционной роли арбитра. Однако, судья должен быть беспристрастным, а послужной список США в этом аспекте, увы, весьма далек от удовлетворительного.

На самом деле, проблема заключается в том, что Америка не выполняла свою роль лидера даже тогда, когда у нее было достаточно мягкой и жесткой силы, а также международного авторитета, чтобы изменить ситуацию. Многолетнее лидерство Соединенных Штатов в НАТО не привело к ослаблению соперничества между Грецией и Турцией. То же самое можно сказать и о кипрском вопросе.

Вместо того, чтобы решать проблемы, Вашингтон предпочитал замораживать их, или просто игнорировать. А сегодня Соединенные Штаты выглядят как самовлюбленная светская львица, которая получила приглашение на VIP-вечеринку и задается вопросом: что привлечет больше внимания, если я приду или если не приду? Кроме того, велика вероятность, что начиная с ноября 2020 года, Америка будет парализована мучительным решением вопроса о том, кто на самом деле выиграл президентские выборы.

Когда Соединенные Штаты оставляют где-нибудь вакуум силы, его немедленно пытаются заполнить другие. В случае с Восточным Средиземноморьем, прекрасными примерами являются Россия и Турция. Вот уже около десяти лет Россия умело разыгрывает свои карты в сирийском и ливийском конфликтах, и ее интересы, безусловно, придется учитывать участникам любого варианта урегулирования этих кризисов.

Турция агрессивно продвигает собственную амбициозную программу экспансии, в которую входит Эгейское море, исключительные экономические зоны, Кипр и уже упомянутые сирийский и ливийский конфликты. Кроме того, поддержка Анкарой «братьев-мусульман» вызывает активное неприятие и негодование в Египте, Израиле, ОАЭ и Саудовской Аравии, а также в некоторых западных демократиях.

Судя по всему, Турция полна решимости вернуть свое былое лидерство среди мусульман-суннитов, которым она обладала на протяжении нескольких веков в эпоху Османской империи. Саудовская Аравия, Объединенные арабские эмираты и Египет не скрывают, что воспринимают это как угрозу своему существованию.

Кроме того, Турция в течение нескольких десятилетий стремилась присоединиться к Европейскому Союзу, но в последнее время от этой идеи Анкара, похоже, отказалась. Хотя долгое время Турция была светской страной, сегодня это уже не так, и решительные оговорки Германии и Франции по поводу вступления в объединенную Европу остаются непреодолимыми. Независимо от того, насколько светский характер носила турецкая конституция, основной проблемой оставалось то, что подавляющая часть населения страны – мусульмане.

Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган сейчас напоминает мужчину, который, так и не дождавшись свадьбы после долгих лет помолвки, осознает, что никогда не женится, и его охватывает злоба и жажда мести. Историки будущего когда-нибудь установят, было ли смещение турецкой внутренней политики в сторону исламизма и авторитаризма спланировано Эрдоганом с самого начала, или же такова была его реакция на сопротивление Европейского Союза.

Правда заключается в том, что Турция, которая прежде стремилась поддерживать хорошие отношения со своими соседями, сама довела себя до ситуации, когда у нее почти нет друзей. У Анкары сегодня напряженные отношения с Грецией, Кипром, Сирией, Ираком, Египтом, Францией и ЕС. Кроме того, у нее враждебные отношения с Саудовской  Аравией и ОАЭ, двойственные отношения с США и серьезные разногласия с Россией в Сирии и Ливии.

Экономика страны также находится в состоянии неопределенности. Но Эрдоган – умелый игрок, и у него есть еще несколько козырных карт: стратегическое положение на южном фланге НАТО, военные базы США, а также возможность вновь «открыть кран» и выпустить миллионы сирийских беженцев, размещенных на территории Турции, в Европу.

Крупные запасы нефти и природного газа, открытые на шельфе Восточного Средиземноморья, в идеале должны отправиться в Европу по так называемому Восточно-Средиземноморскому трубопроводу (East Med), а участниками этого проекта являются Египет, Израиль, Кипр и Греция. В конце прошлого года Турция и базирующееся в Триполи ливийское Правительство национального согласия подписали соглашение о морских границах, которое фактически блокирует любую возможность прокладки газопровода в Европу. В ответ Египет, Греция и Кипр провозгласили собственные исключительные экономические зоны, аналогичные турецкой и ливийской.

В то время как Россия и Турция преследуют противоречивые цели в Сирии и Ливии, в вопросе о трубопроводе East Med они могут оказаться по одну сторону баррикад. Обе эти страны заинтересованы в том, чтобы список поставщиков энергоресурсов в Европу в обозримом будущем не расширялся.

Евросоюз в этой ситуации действует вяло и непоследовательно. Франция поддерживает Грецию и посылает свой авианосец, в то время как Германия пытается выступать в качестве посредника, Италия с напряженным вниманием следит за миграционными потоками, а Брюссель, судя по всему, вообще парализован. Очень тяжелые времена переживает и блок НАТО, которому французский президент Эммануэль Макрон давно поставил диагноз – «смерь мозга».

Нынешние совместные военно-морские учения в этом районе также отнюдь не способствуют ослаблению напряженности. В таких условиях возможны непредвиденные инциденты, и никто не может гарантировать, что с ними удастся своевременно справиться.

Деэскалация в Восточном Средиземноморье необходима, как воздух, и для ее достижения следует создать своего рода механизм консультаций. Отправной точкой могло бы стать формирование некой контактной группы по урегулированию региональных споров, которая рассматривала бы и выносила на обсуждение все экономические политические и юридические претензии сторон.

Контактная группа должна включать все страны, имеющие выход к Средиземному морю в его восточной части, а также Соединенные Штаты, Европейский Союз, Россию и некоторые другие крупные европейские державы. Присутствие Китая также могло бы сыграть важную роль, учитывая его статус постоянного члена Совбеза ООН и тот факт, что южный коридор инфраструктурной инициативы «Один пояс, один путь» будет проходить через Восточное Средиземноморье.

И, наконец, последнее, но от этого не менее важное предложение: Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций Антониу Гуттериш должен рассмотреть вопрос о назначении специального представителя ООН по Восточному Средиземноморью.