Трамп избавляется от плохих парней: почему указ о запрете на въезд в США — не зло



Трамп избавляется от плохих парней: почему указ о запрете на въезд в США — не зло


Решение Дональда Трампа о запрете на въезд в США — это не проявление нацизма: подобные указы существуют во многих мусульманских странах в отношении граждан Израиля. Перевод монолога журналиста Анжелы Эйпштейн под названием Donald Trump’s travel ban is not Nazism — it’s what many Muslim countries have done to Israel издания The Telegraph представляет Федеральное агентство новостей.

«Свобода передвижения законопослушных граждан является одним из основных прав человека. Однако еще до того, как президент Трамп одним росчерком пера вверг тысячи людей в неописуемый ужас, я долгое время знала о существовании некоторых стран, в которые запрещен въезд людям вроде меня.

Видите ли, я являюсь гражданкой Великобритании, но однажды посетила Израиль, о чем у меня в паспорте есть соответствующая отметка. Теперь из-за этой поездки мне закрыт въезд в Иран, Кувейт, Ливан, Ливию, Саудовскую Аравию, Судан, Сирию и Йемен. Кроме того, в 16 мусульманских странах, включая Йемен, Иран, Ирак и Сирию, существует полный запрет на въезд граждан Израиля.

Так почему все так возмущены именно президентским указом Трампа? Напоминаю, он приостанавливает программу приема беженцев на 120 дней, налагает запрет на въезд сирийских беженцев (на неопределенный срок) и граждан семи мусульманских стран (на 90 дней). В конце концов, такие меры существуют и в других государствах, поэтому их нельзя назвать беспрецедентными.

Давайте оставим в стороне тот факт, что Израиль всегда играет по-честному. Дело в том, что причиной усиления волнений вокруг указа может быть вовсе не его содержание, а ничем не оправданная поспешность и грубый непрофессионализм, с которым Трамп видимо намерен выполнять свои предвыборные обещания.

И так же могло быть и сейчас, если бы только миграционный указ президента Трампа был подготовлен тщательнее и осуществлен более планомерно.

Но имеем, что имеем: все громче звучат гневные голоса мировой общественности. Имеющим право на беспрепятственный въезд в США обладателям грин-карт, действующих виз и людям с двойным гражданством остается лишь ждать и надеяться, что в аэропорту их не остановят на посадке на рейс через Атлантику.

Конечно, если бы протестующие хоть на мгновение успокоились, они смогли осознать, что президент вовсе не намерен привнести в Белый дом идеологию нацизма. В самом деле, все эти отсылки некоторых членов Парламента и общественности к тому факту, что принятие указа совпало с Днем памяти жертв Холокоста, явно надуманы и используются для красного словца.



Ведь Трамп делает именно то, о чем он всегда заявлял — избавляется от плохих парней. Многие прибегают к ленивой и корыстной риторике, утверждая, что неумелые меры президента имеют отношение к религиозным предубеждениям. Неужели они не видят отличия от гитлеровского террора, который объединил понятия религии и расы, чтобы уничтожить всех евреев в нацистской Германии? Хотя антисемитизм и являлся главным постулатом нацистской идеологии, в гитлеровской довоенной политике курс на преследование евреев проводился путем принятия соответствующих законов медленно, но по нарастающей.

Если бы Трампу удалось избежать хаоса, возникшего в аэропортах из-за многочисленных запретов на посадку и высадку пассажиров, многие протесты погасли без кислорода. В аэропортах даже не было бы никаких задержаний.

Но в этой ситуации я не всецело на стороне президента Трампа. Противоестественна и неэтична сама идея того, что лидер свободного мира накладывает запрет на въезд в страну законопослушных путешественников в зависимости от их страны происхождения.

Но наш невозмутимый и неисправимый Дональд считает, что США подойдет только создание пояса безопасности и наложение ограничений, но такие крутые и неожиданные меры влекут за собой также хаос, смятение, возмущение и волну протестов.

Пока 45-й президент США не станет придерживаться более взвешенных и осмотрительных формулировок, протестующие голоса с обеих сторон будут только усиливаться. И тогда никто не услышит ни слова», — заканчивает женщина свой монолог.