TNI: Турция и Россия борются за власть на Южном Кавказе

Одной из многих геополитических горячих точек, оставшихся после распада Советского Союза, стал нагорно-карабахский конфликт, когда армянская автономная область в составе Азербайджанской ССР проголосовала за отделение и объединение с соседней Арменией. После десятков тысяч жертв и многочисленных сообщений об этнических чистках Армения и Азербайджан в 1994 году договорились о прекращении огня с Москвой, действовавшей в качестве посредника в переговорах. За исключением мелких стычек в последующие десятилетия, конфликт оставался в основном замороженным — до сих пор. В конце сентября Азербайджан начал полномасштабную войну за возвращение Нагорного Карабаха. Тысячи солдат с обеих сторон уже мертвы, и каждую неделю совершаются новые военные преступления.

Следы участия Анкары были на всем протяжении нагорно-карабахского конфликта 2020 года с момента его возникновения. Ранее незначительные по объему продажи турецкого оружия Баку внезапно и быстро увеличились в течение месяцев, предшествовавших азербайджанскому наступлению. Всего за несколько недель до наступления турецкие и азербайджанские войска провели масштабные учения на Южном Кавказе. Ранее этим летом заместитель министра обороны Азербайджана якобы встретился с министром национальной обороны Турции, чтобы обсудить, как реагировать на армянские «провокации». Учитывая весомость доказательств, трудно поверить в то, что Анкара никоим образом не была причастна к решению Азербайджана вернуть Нагорный Карабах силой. Последующее участие Турции еще менее двусмысленно. Существует обширная документация, подтверждающая обвинение, — официально выдвинутое Парижем в начале октября и позднее поддержанное Москвой, — в том, что Турция вербовала тысячи наемников из Сирии и Ливии для боевых действий в Нагорном Карабахе.

В то время как все другие стороны, участвующие сейчас как посредники в урегулировании нагорно-карабахского конфликта — Россия, Соединенные Штаты и Франция, совместно известные как «Минская группа», — продолжают декларировать нейтралитет, Эрдоган не скрывает открытой поддержки Азербайджану со стороны своего правительства: «Турция всем сердцем поддерживает справедливую борьбу Азербайджана за освобождение своих земель», — заявил турецкий лидер на бизнес-форуме в октябре. Подобное развитие ситуации происходит уже давно: Эрдоган годами культивировал пантюркистскую идею о том, что Турция и Азербайджан — «одна нация, два государства», связанные общей этнокультурной идентичностью и геополитической судьбой.

Это ползучее сближение произошло без особых комментариев или действий со стороны Москвы — и не только в Азербайджане. Начиная от лоббирования перехода Казахстана от кириллицы к латинице до постановки вопроса о создании квазиавтономного турецкого анклава в мусульманских регионах Грузии, Анкара медленно, но верно формирует пересекающиеся пантюркские и неоосманские сферы влияния в южных пограничных зонах России, жизненно важных для интересов безопасности РФ. Турция при этом не делает секрета из этой обширной кампании влияния на постсоветских землях: «Турецкая Республика является наследницей великой Османской империи, она должна создать объединенный родственными узами союз с Азербайджаном, Казахстаном, Узбекистаном, Кыргызстаном и Туркменистаном даже ценой конфронтации с Россией», — заявил бывший глава турецкого агентства по сотрудничеству и координации (TIKA), правительственного учреждения, ответственного за предоставление иностранной помощи и содействие развитию.

Еще большую тревогу для России вызывает растущее число сообщений о том, что Турция делает прямые попытки сближения с мусульманскими этническими меньшинствами России, включая татар и башкир, на основе общей панисламской идентичности.

Если рассматривать его в соответствующем геополитическом контексте, то возобновление нагорно-карабахского военного конфликта является кульминацией давних турецких имперских амбиций на Южном Кавказе. Россия плохо подготовлена к тому, чтобы противостоять этим амбициям, по крайней мере не без серьезных затрат. В то время как Россия и Турция участвуют в широком спектре экономических и военных проектов — трубопроводе «Южный поток», совместной разработке ракетной системы С-500, многочисленных контрактах на экспорт вооружений и значительном общем объеме торговли, — Москва не хочет открыто противостоять экспансионистской смеси Эрдогана, замешанной на неоосманизме, панисламизме и пантюркизме. Кремль также может быть весьма обеспокоен тем, что подобная конфронтация может получить обратный эффект, непреднамеренно способствуя нежелательному — с точки зрения Москвы — примирению Турции с остальной частью НАТО.

Но по мере того, как Эрдоган все более решительно отстаивает свои интересы в южном подбрюшье России, остается неясным, захочет ли Кремль провести красные линии против турецкого экспансионизма. Даже сейчас Анкара ставит в тупик зарождающиеся попытки Минской группы добиться мира, подталкивая военные усилия Азербайджана; настаивая, вопреки не только Минской группе, но и всем другим многосторонним институтам, призывающим к мирным переговорам, на том, что Баку должен идти вперед с помощью военных действий. В течение всего октября Анкара щедро использовала то, что все чаще кажется ее правом вето на внешнюю политику Азербайджана с целью подорвать возглавляемые Россией и США попытки посредничества в прекращении огня, а министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу утверждал, что безусловное прекращение огня равносильно «вознаграждению оккупанта».

Следует отметить, что Россия и Армения формально являются военными союзниками в рамках Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Если армянская территория (за исключением Нагорного Карабаха, который юридически признан частью Азербайджана) подвергнется нападению — что, по утверждению армянского правительства, уже произошло, — Россия будет формально обязана защищать ее.

Несмотря на то, что Анкара продолжает разжигать продолжающуюся уже два месяца опосредованную войну вдоль южных границ России, а также против военного союзника Москвы, президент России Владимир Путин настаивает на дипломатическом решении в рамках Минской группы — чуть ранее сегодня Путин обсудил нагорно-карабахский вопрос с президентом Франции Эммануэлем Макроном. Тем не менее конфликт говорит о более широкой модели турецкого проецирования власти на Южном Кавказе — той, которая будет представлять каскадную угрозу основным интересам безопасности России до тех пор, пока ее не остановят.