TNI: случай с Навальным не изменит отношений России с Западом
Российский борец с коррупцией и оппозиционный политик Алексей Навальный остается в медикаментозной коме в берлинской больнице, а его немецкая медицинская команда объявила об обнаружении в его организме ингибиторов холинэстеразы. Эти соединения, влияющие на функционирование нервной системы, содержатся в пестицидах, некоторых лекарствах (например, для лечения болезни Альцгеймера) и в нервно-паралитических веществах, таких как яды. Я не токсиколог, но мне кажется крайне маловероятным, что это результат случайного воздействия, и скорее всего, что эти ингибиторы были проглочены или введены в его организм.
Канцлер Германии Ангела Меркель предоставила Навальному государственную защиту от имени Федерального управления уголовной полиции и призвала российское правительство и Владимира Путина начать полное и всестороннее расследование состояния Навального, ей вторили другие европейские лидеры и администрация Трампа. Этот последний инцидент вписывается в схему теневых атак, некоторые из которых смертельны, против людей, считающихся противниками Кремля, и происходит на фоне не только продолжающегося политического кризиса в Белоруссии, но и на фоне неоднократных обвинений в злонамеренной деятельности России, направленной против западных стран, начиная от денежных вознаграждений, якобы предоставляемых [за убийства] персонала США и союзников в Афганистане, до продолжающихся усилий повлиять на президентские выборы в США 2020 года. А сразу после того, как заместитель госсекретаря США Стивен Бигун (Stephen Biegun) отправился в Москву для переговоров с министром иностранных дел России Сергеем Лавровым, произошел инцидент между американскими и российскими военными на северо-востоке Сирии.
Ознаменует ли август 2020 года серьезный разрыв в отношениях между Россией и Западом?
С одной стороны, случай с Навальным, наряду с этими другими событиями, может положить конец любым попыткам договориться с администрацией Путина. Здесь важным ориентиром будет то, сдвинет ли инцидент с Навальным немецкую позицию по газопроводу «Северный поток — 2». До последней недели Германия резко критиковала усилия США по давлению на европейские фирмы, чтобы они прекратили свое участие в проекте, ради того, чтобы предотвратить его завершение, что укрепит потенциал России по обходу Украины (а также увеличить поставки энергии европейским потребителям). Дает ли теперь состояние Навального немецкому истеблишменту прикрытие для того, чтобы приостановить проект, не создавая впечатления, что это сделано под давлением администрации Трампа?
С другой стороны, особенно если Навальный выздоровеет и не понесет серьезных травм, станет ли призыв к расследованию оправданием для того, чтобы не предпринимать никаких действий и найти способы предотвратить любые санкции путем тщательного применения правовых принципов о виновности и стандартов доказывания? Будет ли вообще значительная реакция? Немецкий комментатор Йенс Терау (Jens Therau) предсказывает, что всё будет идти «в привычном режиме», отмечая, что » крайне маловероятно, что Германия займет более жесткую позицию в отношении России или введет значимые санкции — так же крайне маловероятно и то, что Россия поможет пролить какой-либо свет на случай с Навальным. Конечно, это циничная оценка. Но в такие времена мы живем». Для немецкого бизнес-лобби отношения с Москвой слишком важны, чтобы бросить их на алтарь морализма.
То, что мы, скорее всего, увидим, — это политический тупик. Навальный, лежащий у порога смерти в больнице Шарите, а заодно раненые американские военнослужащие и российское вмешательство в выборы, делают невозможным для любого американского политического деятеля говорить о необходимости новых усилий по поддержанию контактов с Россией. В то же время ни один из этих раздражителей не поднимается до уровня экзистенциальной угрозы для США или ключевых европейских партнеров, и уж точно не стоит риска серьезного разрыва.
В долгосрочной перспективе события 2020 года, похоже, сигнализируют о том, что Россия готовится к усилению конкуренции в качестве великой державы с Соединенными Штатами и одновременно понимает, что у неё есть ахиллесова пята во внутренней политике. Но это также показывает готовность Москвы повысить издержки — и ставки для Запада. Один пункт, который всегда поражал меня в репортажах об афганской истории с денежными вознаграждениями, заключается в том, что он бросает вызов основному предположению американской политики в отношении России: существуют, дескать, определенные общие интересы (против радикальных исламских движений, например), где Соединенные Штаты и Россия будут сотрудничать, и Россия так нуждается в сотрудничестве с США в этих областях, что Вашингтон без особых затрат может занять позиции, противоречащие интересам Кремля в других областях. В конце концов, совместная антиталибская позиция была одной из основ первоначального американо-российского партнерства в дни после 11 сентября.
Мы находимся в классическом русском тупике. Ясно, что Соединенные Штаты не будут сотрудничать с правительством Путина, вступающим в свое третье десятилетие, но ожидание (или даже ускорение) его ухода и ослабление его возможностей будут все больше направлять политику США. Для российского стратегического истеблишмента демонстрация того, что у Запада нет иного выбора, кроме как взаимодействовать с Россией под ее нынешним руководством, — а неспособность сделать это приведет к издержкам, — кажется, является его путеводной звездой.
