The Hill: США хронически недооценивают Путина. И поэтому он побеждает
Пока внешнеполитические деятели Вашингтона переориентировали внимание на Китай, президент России Владимир Путин добился стратегической победы в Сирии.
Москва не только поддержала в Сирии своего сателлита президента Башара Асада, но и обеспечила себе базу в стратегически важном Восточном Средиземноморье как минимум на следующие 49 лет. Для Москвы эта позиция — не только плацдарм для проекции силы на южный фланг НАТО и весь Ближний Восток, но и возможность наращивать продажи оружия и укреплять в регионе имидж великой державы, которая не бросает союзников. Региональные противники и союзники видят в России ключевого партнера, который может вести переговоры со всеми сторонами. Проще говоря, Россия — это реальность, с которой приходится иметь дело, нравится им это или нет.
В США же, наоборот, уже три администрации подряд никакими заслугами похвастаться не могут. Асад, чуть ли не худший диктатор современности, остается у власти, и регион постепенно свыкается с этой реальностью. Президент Барак Обама назвал российскую интервенцию в Сирии авантюрой и предрек, что она «не сработает» и «увязнет в трясине». Едва ли его предсказание сбылось.
Республиканцы и демократы, политики и эксперты — все они хронически недооценивают Путина. Долгие годы многие утешали себя тем, что Путин всего лишь оппортунист и недалекий тактик, но из его мрачных достижений вырисовывается долгосрочная антиамериканская стратегия с одним победителем.
В этом смысле пример Сирии поучителен. С путинской точки зрения вмешательство замышлялось отнюдь не ради Сирии, а чтобы восстановить российскую мощь после позорного поражения Советского Союза в холодной войне и попутно ударить по западному либерализму, который он презирает.
Поддерживая своего товарища-диктатора, Путин упрочил свою власть. Он принудил Запад к диалогу на своих условиях и одновременно наладил сдерживание, создав стратегическую позицию в важнейшей части мира, которая — и российские правители всегда это понимали — имеет ключевое значение для соперничества великих держав. Не обремененный коммунистической идеологией, Путин действует гибко и прагматически и добился в Восточном Средиземноморье и на Ближнем Востоке вообще бóльшего, чем некогда Советский Союз — причем за счет США.
Годами западные комментаторы и политики недооценивали своего противника и ждали неминуемого российского упадка, словно Годо, как удачно выразился один аналитик, а Путин неуклонно продвигал свои интересы. Путин убежден, что Запад слаб, и ловко пользуется глобальным впечатлением, что иностранное участие Америки в лучшем случае сжимается, а в худшем — лишь усугубляет нестабильность. Он придерживается стратегии ограниченных средств и осторожничает, чтобы не тратить попусту ресурсы — особенно на Ближнем Востоке.
Нет, мы больше не ведем холодную войну. Однако, разжигая мелкомасштабные войны и так называемые «замороженные конфликты» и манипулируя ими, он усилил дугу нестабильности вокруг России — от Украины, Белоруссии и Молдавии на западе до Закавказья на юге, — превратив ее в буфер против Запада, чем лишь увековечил традиционный миф о России как об «осажденной крепости».
События в Сирии, на самом краю этой дуги, развиваются по аналогичному сценарию замороженного конфликта. Тем временем Путин добивается, чтобы Запад свыкся и признал Россию великой державой с «привилегированной» сферой влияния.
Пора уже перестать недооценивать Путина. Долгие годы он непрерывно подавлял внутреннюю оппозицию все более жестокими мерами. Российская экономика обременена коррупцией и другими проблемами, но не теряет устойчивости, чем не могла похвастать ее советская предшественница. Россия тайно или явно разместила свои силы за границей, ее ставленникам ничто не угрожает, а последний раунд военных реформ принес реальные улучшения.
Как бы американские политики ни мечтали, чтобы Россия взяла и отошла на второй план, чтобы можно было спокойно сосредоточиться на Китае, это попросту исключено. США должны следить за обоими разом. Перефразируя Скотта Фицджеральда (Scott Fitzgerald), свидетельство первоклассной сверхдержавы — это способность одновременно противостоять двум глобальным угрозам, не теряя при этом способности действовать (Оригинальная фраза писателя: «Свидетельство первоклассного ума — способность одновременно держать в уме две противоположные идеи, не теряя способности мыслить», — Прим. ИноСМИ). Это подразумевает долгосрочную стратегию против России, исторически «слабой сверхдержавы», которая основное внимание всегда уделяла геополитике, даже когда США после 11 сентября 2001 года переключились на борьбу с терроризмом.
Путин как бывший кагэбэшник изрядно поднаторел в искусстве обмана и пускании пыли в глаза, — в действительности он ни настолько слаб, ни настолько силен, как то впечатление, которое он хочет произвести. Но перечень путинских достижений требует, чтобы вашингтонские политики признали тот твердый прагматический реализм, с которым он подрывает влияние США, и приняли меры. В ближайшее время Путин со сцены не уйдет.
Анна Борщевская — старший научный сотрудник Вашингтонского института ближневосточной политики и автор готовящейся к выходу книги «Путинская война в Сирии: внешняя политика России и цена американского отсутствия».
