Почему не спится генсеку НАТО?

Йенс Столтенберг — бывший премьер-министр Норвегии, а сейчас генеральный секретарь НАТО — выглядит спокойным, образованным и очень приветливым человеком. Он был избран на этот пост в 2014 году, когда Европа начала выбираться из экономического кризиса и с оптимизмом смотрела в будущее. Но уже через несколько месяцев террористы из Исламского государства (запрещено в РФ — прим. ред.) пролили первую кровь на европейском континенте и сумели взять под свой контроль территорию на Ближнем Востоке, равную Великобритании.

Одновременно имперские амбиции Путина привели к оккупации Крыма, что было воспринято в мире как пощечина и вызов Североатлантическому альянсу.

Генеральный секретарь НАТО Столтенберг любезно согласился дать интервью в своем новом кабинете в штаб-квартире НАТО.

Эль Мундо: Господин генеральный секретарь, что не дает вам спать по ночам?


Йенс Столтенберг: К счастью, я сплю хорошо. Сегодня нет глобальной угрозы миру, но у нас есть много проблем, требующих своего решения. Это террористические угрозы, насилие и хаос на Ближнем Востоке, в Африке, которые напрямую угрожают безопасности европейских городов. Исламское государство потеряло большую часть контролируемой им территории, но продолжает существовать, и мы должны сделать все возможное, чтобы оно не смогло возродиться.

У нас сохраняются непростые отношения с Россией, которая пытается вмешиваться в наши политические процессы, использует военную силу против своих соседей, дестабилизирует обстановку на Восточной Украине. Кроме того, мы постоянно сталкиваемся с новыми киберугрозами и распространением оружия массового уничтожения. Примером может служить Северная Корея, которая разрабатывает новые ракеты-носители для доставки ядерного оружия.


— Итак, вы спите спокойно…

— В годы холодной войны главной угрозой для НАТО был Советский Союз. Такая ситуация была опасной, но в то же время она была стабильной и определенной. Сейчас мир гораздо более непредсказуем, и мы должны быть готовы реагировать на любые угрозы, откуда бы они ни исходили.


— Во времена холодной войны существовала опасность многократного взаимного уничтожения. Сейчас существуют намного больше угроз, чем в то время, но, возможно, они не так смертельны?

— В этом-то и заключается большой парадокс. Напряженные отношения между СССР и НАТО существовали десятилетиями. Тысячи ядерных боеголовок размещались в Европе по обе стороны двух военных блоков — НАТО и Варшавского договора. Во время Карибского кризиса мир оказался на грани войны. Несмотря на это, мир был более предсказуем и безопасен.

Сегодня существуют совершенно другая ситуация. Варшавский договор распался, а Россия — не СССР. ВВП РФ находится на уровне таких стран, как Италия или Испания. Из восьми стран-участниц Варшавского договора семь стали членами НАТО. И еще членами Североатлантического альянса стали три бывшие советские прибалтийские республики.

Но теперь все стало более непредсказуемым. Это было отчетливо видно в 2014 году. В начале года почти никто не слышал об Исламском государстве, а через несколько месяцев они уже контролировали в Сирии и Ираке территорию, равную территории Великобритании, на ней проживали восемь миллионов человек. Мы видели много террористических атак на улицах европейских городов, в том числе — в Мадриде и Барселоне. НАТО не может позволить себе сосредоточиться только на угрозах, исходящих от России или джихадистов.


— Несложный анализ показывает, что в конечном итоге СССР был рациональным игроком. Разве Вы не видите рациональности в стратегиях Ирана, Северной Кореи или Исламского государства?

— Это не то же самое. Угрозы отличаются друг от друга, и их много. Исламское государство — террористическая организация, жестокая по своим методам борьбы, готовая пожертвовать жизнью своих боевиков при осуществлении терактов. Такой уровень жестокости мы раньше не видели. Россия — наш сосед, и мы добиваемся улучшения отношений с Москвой. Мы не видим непосредственной угрозы военного нападения России на любого из членов НАТО, но в то же время мы не можем исключать возможности существования такой угрозы. Около наших границ отмечается нестабильность. Хакеры, террористы, организации… НАТО должна уметь реагировать на угрозы с их стороны.


— Не могли бы вы назвать самый деликатный момент в вопросе обеспечения нашей безопасности? Что вам приходит на память?

— В глобальном масштабе мы сейчас переживаем самый опасный период со времен холодной войны. Именно поэтому НАТО проводит в настоящее время огромную работу по усилению коллективной обороны. Мы увеличили в три раза силы быстрого реагирования Североатлантического союза, в том числе развернули четыре батальона в Восточной Европе. Соединенные Штаты вновь ввели войска на территорию Европы, и мы ожидаем, что на саммите НАТО в июле будут приняты важные решения. Теперь мы можем быстро реагировать на возникающие гибридные угрозы, включая киберугрозы.


— Насколько политический кризис в союзнических рядах влияет на коллективную безопасность?

— В НАТО входят 29 суверенных демократических государств. И мы должны уважать волеизъявление граждан, которое они высказали в ходе выборов. За почти 70 лет существования Североатлантического альянса сменилось много политиков и лидеров, но всегда наша главная задача заключалась в обеспечении защиты каждого из ее членов. Я абсолютно уверен том, что мы и впредь будем придерживаться этой цели, а НАТО будет сильной и единой.


— Но сейчас ситуация изменилась. Такие важные страны, как Италия и США призывают отменить санкции против России, выступают за ее возвращение в «большую семерку»?

— В прошлом были разные видения способов решения тех или иных проблем, но мы снова и снова доказывали нашу договороспособность. Когда в блок входят 29 стран, всегда есть разные точки зрения, но история показала, что мы умеем преодолевать противоречия.

Это не первый случай, когда западные страны сталкиваются с разными подходами. Вспомните Суэцкий кризис в 1956 году, или когда Франция в 1966 году вышла из военных структур Альянса, продолжая при этом принимать участие в работе его политических структур. Война в Ираке в 2003 году также была по разному воспринята в странах-членах НАТО.

И сейчас у нас есть очень серьезные разногласия, но исторический опыт подсказывает, что мы сумеем преодолеть наши расхождения и выполнить нашу главную задачу — обеспечить оборону Альянса.

Сегодня у нас разные подходы к решению таких проблем, как торговля, изменения климата, соглашение по Ирану. Но в то же время нельзя не замечать, что наше политическое сотрудничество стало намного плотнее, чем два года назад.


— Как Вы оцениваете договоренность, достигнутую Дональдом Трампом и Ким Чен-Ыном? Это соглашение?

— Мы всегда приветствуем любые усилия, направленные на мирное урегулирование кризиса на Корейском полуострове. Мы поддерживаем любые усилия по достижению денуклеаризации Северной Кореи. Но важно не отменять санкции, пока мы не увидим реальные изменения в поведении КНДР. Мы надеемся, что встреча лидеров двух стран станет первым шагом на пути, который приведет к денуклеаризации Корейского полуострова.


— Складывается впечатление, что Вы в этом до конца не уверены?

— Дело в том, что в течение многих лет мы видели, как трудно достичь соглашения с Северной Кореей, а затем выполнить его. Мы не должны сдаваться, потому что альтернативой является либо продолжение разработки ядерного оружия, либо конфликт. А мы должны избегать такого развития событий. Вот почему мы выступаем за то, чтобы оказать максимальное давление на Северную Корею, используя для этого как дипломатические и политические каналы, так и экономические санкции. Необходимо продолжать оказывать давление на Пхеньян до тех пор, пока он не выполнит взятые на себя обязательства.


— Вы оптимист или скептик по отношению к Ирану?

— Все наши союзники обеспокоены развитием ракетной и ядерной программ в Иране, так как это дестабилизирует обстановку в регионе. В 2015 году НАТО положительно отнеслись к соглашению по Ирану, но не все союзники удовлетворены достигнутыми договоренностями. Мы разделяем их обеспокоенность.


— Как можно поддерживать отношения с теми, кто отравляет людей токсинами, нарушает воздушное пространство, вмешивается в выборы или вторгается во внутренние дела своих соседей?

— Все то, о чем вы говорите, вписывается в план наших действий и по отношению к России: сочетание убеждения, обороны и диалога. Мы посылаем Кремлю четкий сигнал: НАТО готова оборонять и защищать всех своих союзников от любой угрозы. И именно поэтому мы развернули войска на востоке. Это было пропорциональное и адекватное решение после того, что произошло на Украине. Испания, как известно, направила свой воинский контингент в Латвию, а также участвует в воздушном патрулировании Прибалтики.


— А какой сигнал Альянс направил России после того, как произошла оккупация Крыма?

— Мы продемонстрировали российскому руководству, что никогда не позволим повторить эту практику по отношению к странам-членам НАТО. В то же время мы дали понять, что не хотим новой холодной войны или гонки вооружений. Россия — наш сосед, поэтому мы будем стараться иметь с ней добрые отношения. На это потребуется много времени, так как нам надо урегулировать негативные процессы, которые сейчас происходят. В настоящее время мы делаем упор на проведение военных учений на границе с Россией, но мы всячески пытаемся избегать повторения трагического события с российским истребителем в Турции.

Мы стремимся выстроить диалог с Россией и регулярно информируем о тренировочных полетах, обсуждаем механизмы снижения риска. Следует отметить, что с 2014 года по 2016 год не было проведено ни одного заседания Совета Россия-НАТО. Раньше таких встреч было проведено семь.


— Как следует расценивать тот факт, что Вы ни разу не встречались с Путиным?

— Я встречался с ним, когда был премьер-министром Норвегии. То, что с Путиным не встречается генеральный секретарь НАТО, лишний раз показывает наши непростые отношения с Москвой. Я считаю, что контакты с Лавровым были бы очень полезны. Не потому, что мы сдаем свои позиции, а потому, что откровенный и открытый обмен мнениями пошел бы на пользу обеим сторонам. Чем выше напряженность в отношениях, тем необходимее диалог.


— Так Вы исключаете усиление конфронтация с Россией или нет?

— Первое, что я хотел бы сказать, так это то, что мы не видим какой-либо непосредственной угрозы со стороны России. Во-вторых, НАТО смогла в течение почти 70 лет поддерживать мир и избегать прямых нападений на ее членов. За всю историю Европы такого никогда не было. Конечно, были конфликты на Балканах или на Украине, но начиная с 1945 года Европа никогда не переживала столь длительный мирный период. В этом заслуга не только НАТО, но и тех гражданских институтов, которые были созданы после окончания Второй мировой войны: ООН, Евросоюз.

НАТО выполняет роль надежного механизма сдерживания. Ее задача — не провоцировать войны, а избегать их.


— Каталонский кризис и возможное вмешательство в него России не волнуют НАТО?

— Я не буду комментировать конкретную роль России в кризисе в Каталонии, я оставляю это правительству Испании. Единственное, что я могу сказать: на протяжении длительного времени мы отмечали определенную закономерность в российском поведении, когда предпринимались попытки оказать влияние на демократические процессы. Это касается распространения дезинформации и кибератак, чтобы вызвать замешательство в рядах гражданского общества.

Вот почему со стороны НАТО предприняты определенные шаги по нейтрализации угроз в соответствии со статьей 5 устава Североатлантического альянса. Мы внимательно отслеживаем то, что происходит в киберпространстве, и готовы адекватно реагировать на возникающие угрозы.