От холодной войны до горячего мира

Со дня президентских выборов в США прошло уже 17 месяцев, но мы до сих пор продолжаем извлекать осколки. В мае 2017 года заместитель генерального прокурора Род Розенштейн (Rod Rosenstein) назначил Роберта Мюллера специальным прокурором, ответственным за расследование «любых контактов и/или сговора между российским правительством и лицами, связанными с предвыборным штабом президента Дональда Трампа». С тех пор Мюллер, подобно охотнику, собирал признания вины и обвинительные заключения.

В его сети попались 13 граждан России и три российские компании. Их обвиняют в «нарушении уголовного права США с целью вмешаться в американские выборы и политические процессы». Даже Джону Ле Карре не удалось бы сочинить такую запутанную историю, как эта. Россия снова оказалась на переднем плане в американской политической жизни.

Майкл Макфол (Michael McFaul), профессор Стэнфорда, специализирующийся на изучении России, стал одним из основных архитекторов политики перезагрузки отношений с Россией в период правления администрации Барака Обамы. Во время предвыборной кампании 2008 года он был советником кандидата Обамы, а затем вошел в состав его совета национальной безопасности. С 2012 по 2014 год Макфол был послом США в России. Новая книга Макфола представляет собой одновременно мемуары и обзор российско-американских отношений за последние 40 лет.

Эта книга должна была стать своего рода путеводителем, объясняющим, как мы достигли нынешнего переломного момента. И Макфолу это удалось: он подробно описал суть взаимоотношений двух конкурирующих сверхдержав за последние 75 лет и попытался объяснить, как и зачем Россия вмешалась в президентские выборы 2016 года.

Книга «От холодной войны к горячему миру» (From Cold War to Hot Peace) начинается на довольно оптимистичной ноте — Михаил Горбачев, гласность и перестройка — но заканчивается печальным эпилогом, в заголовок которого попали Трамп и Путин. Нет необходимости упоминать о том, что речь идет о мрачной нисходящей траектории.

Макфол — идеалист и убежденный поклонник Америки, ее обещаний и культуры. По его словам, он «истинный верующий», убежденный в том, что либеральную демократию можно трансплантировать и что после этого она может пустить глубокие корни в российской земле. Однако, если добавить контекст, между Раннимидом и Великой хартией вольностей и появлением «королевы в парламенте» и парламентской демократии прошло очень много времени и было пролито очень много крови. Несколько столетий, если точнее.

Будучи приглашенным экспертом в 1990-х годах, Макфол работал над переносом принципов демократического правительства и привлечением западных финансов в Россию вместе с Национальным демократическим институтом США, который был непосредственным образом связан с Демократической партией. В Москве Макфол лично видел демократические антиправительственные демонстрации, и его симпатии однозначно были на стороне протестующих. Макфол спрашивает: «Были ли я активистом или ученым?» И он признается, что этот вопрос до сих пор не дает ему покоя.

К счастью для него, ему удалось соединить эти два импульса в своей карьере, которая привела его в Белый дом Барака Обамы. К несчастью для США, все произошло не так, как планировали и надеялись он сам и его начальник.

Как пишет Макфол, в период президентства Джорджа Буша-младшего стремление двух стран к взаимодействию и сотрудничеству то разгоралось, то угасало. В конечном итоге оно «умерло» на Кавказе во время короткой войны между Россией и Грузией в 2008 году. И на фоне этой напряженности Макфол вошел в состав Совета национальной безопасности с намерением спасти двусторонние российско-американские отношения. Но, как это часто бывает, одних благих намерений оказалось недостаточно.

С точки зрения администрации Обамы, перезагрузка отношений с Россией должна была помочь наладить взаимодействие с Россией, помешать Ирану приобрести ядерное оружие и возобновить Договор о сокращении стратегических вооружений, срок которого истекал в 2009 году. Тем не менее, как полагал Макфол, улучшение дипломатических отношений не должно было быть самоцелью. Скорее успех перезагрузки должен был измеряться видимыми результатами.

По словам Макфола, политика перезагрузки работала ровно до того момента, когда она перестала работать. Хотя администрации Обамы удалось возобновить договор о СНВ, к весне 2012 года перезагрузке пришел конец. 7 мая 2012 года Путин снова стал президентом России. Макфол честно признается: «Прежде я верил в возможность российской демократии и интеграции с Западом… Теперь все было кончено. Наши попытки провалились».

Они действительно провалились.

В книге «От холодной войны к горячему миру» подробно описываются основные вехи внешней политики администрации Обамы. Однако Макфол порой заходит в ней слишком далеко. На резкие критические замечания о том, что внешняя политика Обамы была недостаточно идеалистичной и имела в себе массу примесей реализма Джорджа Буша-старшего, Макфол ошибочно заявляет о том, что в Президентской директиве по национальной безопасности номер 58 наивно утверждалось, что «высшая цель — положить конец тирании в мире». На самом деле эта формулировка непосредственным образом касалась политики Буша-младшего в период войны в Ираке.

Помимо этого, в период президентства Буша-старшего Америка и демократия были на подъеме. Джордж Буш-старший наблюдал падение Берлинской стены и оставил после себя такое внешнеполитическое наследие, которое мало кому из президентов удастся превзойти.

Макфол чувствует себя гораздо увереннее, когда он рассуждает о подъеме национализма, ставшего противником либерального послевоенного порядка, и о сходствах между Трампом и Путиным. Возмущение по поводу «фейковых новостей» и «лживой прессы» — это характерные признаки авторитарных режимов. Макфол совершенно справедливо выражает беспокойство по поводу ослабления позиций Америки в мире и жизнеспособности демократии на мировой арене.

С другой стороны, Макфол понимает, что нереализованные экономические ожидания, возможно, дискредитировали либеральную демократию в России. Однако он не прочерчивает необходимую связующую линию между провалом истеблишмента, Великой рецессией и приходом Трампа к власти. В конечном итоге, Путин, Трамп, Найджел Фарадж (Nigel Farage) из Соединенного Королевства, Виктор Орбан и Марин Ле Пен сделаны из одного теста.

Хотя Макфол убежден в силе демократии в США, стоит помнить, что даже в Америке демократия сильна ровно настолько, насколько сильна вера народа в нее. Будем надеяться, Макфол прав.