Коронавирус может разрушить Евросоюз: три разочарования и мир завтра (Advance)
Европейский Союз — это проект, который живет от одного кризиса до другого, и каждый новый кризис все больше подтачивает его основы, ставя под угрозу его значимость и существование вообще. Ситуация для ЕС как для проекта начала обострятся примерно 12 лет назад, когда грянул мировой финансовый кризис. Тогда тоже хватало евроскептиков, но даже у них не нашлось аргументов, чтобы поставить под вопрос существование проекта Европейского Союза (они лишь призывали вернуться в национальные рамки).
Финансовый кризис 2008 года в Европе привел к ряду неутешительных выводов, и некоторые предостережения евроскептиков, особенно тех, кто во главу угла ставил экономику, нашли подтверждение. Во-первых, стало понятно, что проект ЕС существует, в первую очередь, для обслуживания интересов «крупных игроков». Евросоюзные власти начали немедленно принимать меры для их спасения, объясняя это тем, что если рухнут гиганты, то рухнет и рынок труда. Но разве банкротство большого числа малых предприятий не приводит к тому же самому? На самом деле еще большой вопрос, что принесло бы больше проблем. Что если бы Европейский Союз спасал малый бизнес, позволив «большим динозаврам вымереть»? Некоторые считают, что было бы лучше и что в борьбе за крупные рынки, где воцарился вакуум, компании резко повысили бы качество и инновативность.
Этот сценарий не реализовался. Пострадали малый бизнес и простые рабочие люди. В некоторых странах ущерб был особенно велик, так как крупных игроков спасали, вводя жесткие меры экономии (Греция, Италия, Испания, Португалия). В это время все чаще вспоминали тезис, что «социализм — для богатых, а капитализм — для бедных», поскольку именно это и происходило. Конечно, так было и в США, но США — другой разговор. В Соединенных Штатах люди привыкли, что даже один визит к врачу «влетает» им в несколько сотен долларов (а в случае чего-то серьезного и больше). США не Европа. В Европе люди думают, что вокруг них все еще существуют разные социальные сети, которые станут их «соломинкой» в трудные времена. Финансовый кризис 2008 года показал, что эти ожидания относятся скорее к области теории, чем к практике.
Тем не менее Европейский Союз вышел из этого кризиса (правда, до сих пор не до конца) с весьма подпорченной репутацией. В тот период появилось множество видных евроскептиков, которые и сегодня пользуются авторитетом. Но это было только началом испытаний для Европейского Союза…
В 2015 году грянул масштабный миграционный кризис, и граждан Европейского Союза постигло очередное величайшее разочарование. К тому моменту экономический кризис в Европе еще не удалось окончательно преодолеть, и ЕС начал «импортировать» огромное число людей в качестве дешевой (и молодой) рабочей силы. Конечно, не все они были беженцами из регионов, охваченных войной, хотя их упорно причисляли к вынужденным мигрантам. Собственным гражданам Евросоюз врал в лицо о том, что действует в порыве гуманизма, вместо того, чтобы сказать им правду о дефиците кадров на рынке труда в таких странах, как Германия (ее население стремительно стареет). Сегодня, когда тот же Европейский Союз делает все, чтобы сдержать очередную волну беженцев и мигрантов на своих границах, можно с полной уверенностью сказать, что в 2015 году была реализована продуманная операция. К гуманности и сочувствию людям, которые бежали от войн и бедности, она не имела никакого отношения.
Проект Европейского Союза пережил и это, но потерял всякое доверие, уже во второй раз.
Потом было еще много мелких вызовов и ситуаций, когда существование Европейского Союза ставилось под вопрос. Например, Брексит, точнее выход Великобритании из «клуба». Некоторые считали Брексит судьбоносным событием, хотя не обязательно так оно и есть. Выход Великобритании только способствует усилению влияния Парижа и Берлина, но не обязательно означает разрушение проекта (кроме того, крепкий британский союз с Вашингтоном, возможно, даже играл негативную роль внутри Европейского Союза).
По какой-то причине, цифра три часто воспринимается как некий предел, после которого нечто заканчивается или карается. В американском законодательстве после трех преступлений чаще всего дают пожизненный срок (так называемый three-strikes law). Бывают разные варианты, и в случае Европейского Союза можно сказать, что третье большое разочарование для ее граждан станет судьбоносным.
Третий кризис грянул в этом году, и сейчас мы все в него погрузились. Конечно, его вызвали уже не финансовые проблемы и не мигранты, а то, о чем большинство из нас даже не помышляли, — вирус. В последние годы звучали самые разные предположения о том, что может сыграть роковую роль для Европейского Союза. Одни боялись мигрантов, а другие в панике твердили, что Европе грозит «российская агрессия». Третьи были убеждены, что в южных странах, живущих в режиме экономии, случится какая-нибудь новая социалистическая революция… Но вирус? Об этом мало кто думал.
Но именно вирус, коронавирус (точное название COVID-19), представляет сейчас самую большую опасность для Европейского Союза и его существования. Возможно, решающим фактором станет не число погибших (а оно, несомненно, будет быстро расти) и даже, пожалуй, не глубокий экономический кризис (он уже гарантирован), а то, что граждане в очередной, уже третий, раз поймут: Европейский Союз не заботится ни о ком, кроме себя. Он даже не вписан в географические рамки: ЕС существует вне карт и физического пространства в виртуальных банковских счетах и гигантских коммерческих интересах немногочисленной элиты!
Кризис не способен разрушать по определению. Более того, кризисы даже способны дополнительно укреплять шаткие проекты, утверждать их, цементировать их благодаря солидарности и сплоченности общества. А что произошло, когда первым удар принял на себя один из членов этого клуба — Италия? Где была помощь Европейского Союза, когда итальянские врачи валились (и валятся) с ног? Откуда-то с близлежащей границы просто наблюдали за тем, как вирус пожирает Италию, и «держали пальцы», чтобы итальянцам удалось не пустить вирус гулять дальше.
Шведский обозреватель Элизабет Брау хорошо описала это в статье для «Форин полиси» несколько дней назад (14 марта 2020 года). В начале статьи она пишет: «Позорно сняв с себя ответственность, страны Европейского Союза не оказали Италии необходимой медицинской помощи во время разразившейся эпидемии, и теперь этот вакуум заполняет Китай».
Так и есть. Китайские врачи, после того как спасли Ухань и окрестности, едут в Италию, чтобы помочь в борьбе с вирусом и поделиться своим опытом. Да, можно сказать, что сегодня коронавирус распространяется по всей Европе и уже поздно для «перекрестной» помощи, но был момент, когда Италии можно было помочь…
Раз уж мы говорим об Италии и Китае, стоит отметить, насколько тесно сотрудничают две эти страны. Кроме того, Италия — первая страна Европейского Союза, которая подписала договор о вступлении в гигантский китайский проект под названием «Новый шелковый путь» (транспортное и инфраструктурное соединение Азии и Европы). Интенсивное сотрудничество ведется уже давно. Например, между служителями правопорядка: китайские полицейские уже начали патрулировать улицы Милана, Рима…
Когда все это наконец закончится (а оно закончится), итальянцы хорошо запомнят, кто им помог, а кто нет. И это только первая фаза «третьего разочарования». Вторая, возможно, станет еще болезненнее и будет повторением 2008 года, только в более жесткой форме. Деньги граждан Европейского Союза, тех, кто трудится, снова потратятся на то, чтобы спасти «динозавров, которые отказываются умирать». А все бремя переложат на маленького человека.
Одни предполагают, что нынешний кризис станет «концом еврозоны», но также он может ознаменовать и конец Европейского Союза. По крайней мере такого Европейского Союза, каким мы его знаем (ведь не секрет, что многочисленные противники Европейского Союза предпочитают радикальные перемены внутри вместо полной дезинтеграции).
Сейчас мы в самой гуще третьего кризиса, самого крупного из всех. А это значит, что все еще есть шанс на позитивный исход, на то, что ЕС озаботится спасением своих граждан, а не бросится первым делом помогать капиталистическим интересам, хотя, к сожалению, до сих пор Брюссель давал нам мало поводов для оптимизма…
В каком направлении будут развиваться события «после всего этого», сказать трудно, и мир завтра представляется одним большим неизвестным. Но вскоре это будущее станет настоящим.
