Kathimerini: Эрдоган не будет «замораживать» свои отношения с Россией
Выдающийся турецкий ученый Кемаль Киришчи (Kemal Kirisci) настойчиво добивается мирного сотрудничества и дружеских отношений между Грецией и Турцией. В начале 2000-х годов, когда он возглавлял кафедру европейской интеграции имени Жана Моне в Стамбульском Босфорском университете, он участвовал в работе, которую проводила Турция, чтобы стать членом Европейского союза, и при этом признавал правильным план воссоединения Кипра, поддержанный Организацией объединенных наций.
В 2013 году он стал директором Центра проекта США и Европы по Турции в институте Брукингса в Вашингтоне и занимал эту должность семь лет. Теперь он является старшим научным сотрудником института Брукингса и внимательно следит за развитием отношений между Грецией и Турцией и их новым поворотом после возобновления предварительных консультаций с целью решения этого вопроса в прошлый понедельник.
Kathimerini: Греция и Турция возобновили предварительные консультации с целью рассмотрения этого вопроса после почти пятилетнего перерыва. Как вы думаете, действительно ли существует путь к урегулированию признанного всеми «ряда разногласий» для передачи в Международный суд в Гааге, или же нынешние предварительные дискуссии затянутся еще на 15 лет?
Кемаль Киришчи: Я думаю, что это многообещающий шаг, каким бы предварительным, а также рискованным он ни был. Предыдущие раунды, если не ошибаюсь, начались после принятого на саммите Евросовета в Хельсинки в декабре 1999 года знаменитого соглашения о предоставлении Турции статуса кандидата на членство в ЕС. Одно из требований, содержавшихся в этом соглашении, касалось того, чтобы Греция и Турция урегулировали свои двусторонние разногласия/конфликты с возможностью в конечном итоге обратиться в Международный суд в Гааге. Обе стороны согласились или предпочли урегулировать эти разногласия в двустороннем порядке путем диалога. Я нашел комментарии, согласно которым на этот раз эти разногласия должны быть урегулированы в рамках юридического процесса. Однако мне кажется, что обе стороны, возможно, не захотят этого делать по внутриполитическим причинам. Наилучшим результатом было бы, если бы в ходе этих переговоров можно было бы ввести в практику — я не скажу учиться, а объединиться, чтобы мириться с тем «рядом разногласий», о котором вы говорите. Это сложная задача, особенно сейчас, когда ЕС вообще не предлагает «пряников», а вместо него размахивают «кнутом». Но, как сказал Черчилль, «разговаривать всегда лучше, чем воевать».
— Насколько вероятно, что президент Реджеп Тайип Эрдоган в преддверии президентских выборов 2023 года заключит соглашения с более умеренными партиями? Может ли он снова победить, не считаясь с умеренными?
Кемаль Киришчи: Последние события и встречи, которые он проводит с политиками из организации «Милли Гёрюш» (Milli Gorus/»Национальный взгляд«), а также попытки отделить Мераль Акшенер (Meral Aksener), лидера «Хорошей партии» (IYI /Good Party), от оппозиционного блока, указывают на то, что он изучает возможности замены своих нынешних партнеров по альянсу другими. Он признает, что у Турции есть серьезные экономические и правовые проблемы, которые необходимо решать, но при этом для него остро стоит вопрос о том, чтобы остаться у власти. В системе, которую он навязал Турции, в некотором смысле есть скрытая проблема: нужно выиграть 50% + 1 голос. Опросы показывают, как его рейтинг одобрения падает, и позиции Партии справедливости и развития (ПСР) в этих опросах слабеют. Наконец, я также слышал, что в рядах ПСР растет недовольство по поводу его партнера по альянсу. Над его головой висит старый добрый дамоклов меч — [угроза] того, что отколовшиеся от ПСР партии, «Гелечек» (Gelecek/»Партия будущего«), возглавляемая Ахметом Давутоглу (Ahmet Davutoglu) и «Партия демократии и прорыва» (DEVA), возглавляемая Али Бабаджаном (Ali Babacan), смогут привлекать в свои ряды все большее число несгибаемых членов ПСР, если он не дистанцируется от своего националистического партнера, «Партии националистического движения» (MHP). Если ему удастся это сделать, это значительно ослабит и без того слабую оппозицию. Уделять первоочередное внимание сохранению — это настоящая византийская политика.
— Джо Байден в свою бытность вице-президентом держался на некотором расстоянии от Эрдогана, и именно во время администрации Обамы-Байдена США какое-то время не спешили выражать поддержку турецкому президенту после переворота 2016 года.
Кемаль Киришчи: Вы правы в том, что существует давняя незатухающая обида на США за то, что они не поддержали Турцию во время попытки переворота, как это сделала Россия. Я лично слышал, что в США и ЕС были те, кто предпочел занять выжидательную позицию. Мне кажется, что когда это произошло, находившийся в Москве [тогдашний госсекретарь] Джон Керри был застигнут врасплох. Не удалось осознать серьезность ситуации, которая разворачивалась в условиях значительной озлобленности в американо-турецких отношениях, нараставшей после визита Эрдогана в Вашингтон несколькими месяцами ранее, а затем на фоне позиции, которую занял Обама во время протестов в парке Гези. Все это происходило на фоне примирения между Путиным и Эрдоганом, за которым последовал решительный шаг Путина — расширить свою поддержку Эрдогану, когда активизировались попытки государственного переворота.
— А что бы Эрдоган потребовал от США взамен, если бы он заморозил свои развивающиеся отношения с Россией, на чем настаивает Вашингтон?
Кемаль Киришчи: Боюсь, я не вижу, чтобы Эрдоган «заморозил» свои отношения с Россией. Это большая угроза и неизбежный провал. Думаю, что и Байден не «моргнет». Это психологическое давление, игра «кто первым моргнет» а-ля Джеймс Дин (James Dean)! На мой взгляд, в том, что касается американо-турецких отношений, мы находимся на важном перекрестке. То же самое можно сказать и об отношениях Турции с «Западом» в целом. По правде говоря, я считаю, что это будет зависеть от того, как будут развиваться отношения между ЕС и Турцией, особенно с Грецией. Поэтому предварительные переговоры — это нечто гораздо большее, чем урегулирование или устранение «ряда разногласий».
