Foreign Affairs: где в разгар пандемии российский властный лидер?
В России пандемия поставила в затруднительное положение и оппозицию, и власти. Оппозиция, привыкшая сравнивать режим президента Владимира Путина с более эффективными демократиями и давать ему неудовлетворительную оценку, вынуждена признать провалы западных стран, таких как Соединенные Штаты, которые сегодня на первом месте в мире по количеству заболеваний, смертей и, как отмечает Путин, неумелости. Но и сторонники Путина вряд ли могут утверждать, что Россия стала образцом преимуществ авторитарной модели в период кризиса. Она на непродолжительное время вышла на второе место в мире по количеству заболеваний (несколько дней назад уступив его Бразилии), а также продемонстрировала весьма любопытное отсутствие решительного и централизованного руководства. По официальным данным, даже Украина, которую Россия давно уже называет образцом коррумпированной и недееспособной демократии, пугая ею тех, кто боится смены режима, сумела лучше нее сдержать распространение пандемии.
Руководя борьбой с пандемией, Путин не овеял свою систему славой, но и не дискредитировал ее целиком. Его сторонники ждали, что он ярко проявит свои лидерские качества, чего не случилось. Его хулители ожидали лжи и жестокости, чего Путин не допустил. Действуя сдержанно, Путин утратил часть своих политических преимуществ и даже создал себе проблемы на будущее. России не удалось воспользоваться кризисной ситуацией в мире к собственной геополитической выгоде, а внутри страны пандемия ослабила путинскую вертикаль власти и усилила конфликт внутри правящей элиты.
Неоднозначные ответные меры
В самом начале пандемии многие россияне считали, что Путин будет с лихим пренебрежением относиться к собственной безопасности. Один популярный телесериал напомнил недавно российским зрителям о том, как в 1986 году советское государство по политическим соображениям призывало своих граждан выходить на майские демонстрации и не информировало их об опасности, хотя прошло всего пять дней после взрыва в Чернобыле. Примерно того же ждали и от Путина.
Когда пандемия нанесла свой удар, казалось, ничто не помешает провести два важнейших мероприятия. Первое должно было состояться 22 апреля. На этот день Путин назначил референдум о внесении поправок в конституцию, целью которых является продление его власти. Второе мероприятие всегда проходит 9 мая, когда Россия отмечает День Победы, являющийся государственным праздником. Многие россияне полагали, что Путин не станет ничего отменять, действуя в ущерб безопасности людей. Его белорусский коллега Александр Лукашенко провел 9 мая военный парад и даже не стал отменять игры своей национальной футбольной лиги. Но Путин удивил критиков. Он перенес референдум и отменил празднование Дня Победы.
Число заболевших covid-19 в России поначалу было весьма незначительным, из-за чего некоторые критики стали строить предположения, что Путин утаивает факты по примеру советской власти во время чернобыльской аварии. Но эти критики попали в неловкое положение, когда власти открыто начали говорить, что количество инфицированных растет, не скрывая того, что к середине мая число заболевших в стране приблизилось к 300 000. Сейчас количество новых случаев стабилизовалось и составляет около 10 000 в день, причем 5 000 приходится на Москву, которая является самым большим городом страны и пострадала больше всех. Количество новых случаев даже начало немного снижаться, а это говорит о том, что пик пройден, и страна вышла на плато.
Путин несомненно увидел благоприятные возможности для России в самом начале пандемии, когда число заболевших в стране не вызывало опасений, а жизнь в Москве казалась намного более нормальной, чем во многих западных мегаполисах. Будучи лидером страны, стремящейся к изменению мирового порядка в свою пользу, Путин мог показать, что он справляется с кризисом более успешно, чем его западные коллеги. В марте Китай и Россия в спешном порядке направляли помощь за рубеж как своим традиционным союзникам, так и западным демократиям, в том числе, Соединенным Штатам. Эта помощь была не просто выражением солидарности, но также инструментом мягкой силы и демонстрацией превосходства. Но уже через несколько недель Россия получала аппараты ИВЛ из США, и преимущества Путина испарились.
Отчасти Россия сама в этом виновата. Поскольку пандемия пришла туда позже, чем в другие страны, Москва могла воспользоваться опытом этих стран и лучше подготовиться. Но похоже, что она этого не сделала. Более того, российские руководители часто говорили, что надо смотреть на восток, и призывали к альянсу с Китаем. Но когда пандемия нанесла свой удар, правительство быстро и безжалостно закрыло границу с Китаем и с другими азиатскими странами. Свои западные границы Россия закрывала намного медленнее, и это выдает истинную психологическую и финансовую ориентированность российской элиты. В результате вирус пришел на российский Дальний Восток не из Китая, а из Европы.
Эпидемия не сподвигла путинский режим на жесткие действия, достойные лучших доводов в пользу авторитарной дисциплины. Россия ввела меры самоизоляции, ограничения и штрафы, но действовала намного менее строго и жестко, чем Китай. Наиболее эффективно власти действовали в Москве, где они контролировали передвижения людей и машин, используя QR-коды и дорожные камеры наблюдения. Но даже там улицы опустели в основном из-за того, что было некуда пойти. Путин заставил работодателей отправить своих работников в оплачиваемые отпуска, магазины и рестораны закрылись, а люди боялись заболеть.
Путин мог воспользоваться случаем и продемонстрировать обществу свои сильные лидерские качества. Но он действовал запоздало и довольно невразумительно. Со первой речью о пандемии он выступил лишь 25 марта, то есть, через три дня после того, как московский мэр Сергей Собянин ввел ограничительные меры, чтобы сдержать распространение коронавируса. С этого момента возникло такое впечатление, что информация и даже руководство исходит из Москвы, а не из центрального правительства. Путин так и не ввел чрезвычайное положение и скорее догонял события, а не предугадывал их.
Наиболее примечательно то, что публичная сдержанность Путина отразилась и на его поведении за кулисами. Казалось бы, такой лидер в момент кризиса должен сосредоточить власть в своих руках. Однако он вернул многие полномочия региональным губернаторам. Это весьма любопытно, поскольку Путин почти 20 лет настойчиво и последовательно лишал власти местных жестких правителей, прибирая ее к своим рукам. Теперь же, когда все новости мрачные, а действия ограничительные, Путин решил: пусть губернаторы играют плохих парней и несут ответственность за провалы здравоохранения и за введенные ими ограничения. Себе же он взял роль благодетеля, который раздает подарки в виде нерабочих дней и финансовой помощи.
Но этот трюк не сработал так, как было задумано. Уровень поддержки Путина опустился до исторического минимума в 56%, в то время как на пике он составлял 86%. Российские граждане, привыкшие к новостям о сильных макроэкономических показателях, о профиците и о солидных резервах, воображали, что в случае катастрофы сильный и щедрый Путин возьмет все под свой контроль, преодолеет кризис и поможет народу. Такие представления оказались далеки от реальности. Президент и центральное правительство прямо посреди кризиса отпустили поводья вместо того, чтобы взять все под свой жесткий контроль. Путин ушел в тень, позволив другим брать на себя ответственность за борьбу с эпидемией, и предоставил гораздо меньше финансовой помощи, чем ожидал народ. Из-за этого его сторонники лишились присутствия духа, и пришли в замешательство.
Усиление соперничества
Отдав борьбу с пандемией на откуп местным властям, Путин не только нанес вред собственной репутации и престижу. Он способствовал усилению междоусобной борьбы за власть между различными фракциями его режима. Пандемия ослабила позиции недавно назначенного премьер-министра Михаила Мишустина, которого одно время считали потенциальным преемником Путина. Теперь Мишустина заслонили другие фигуры, а заразившись вирусом, он вообще полностью исчез со сцены. В центре яростной межфракционной борьбы оказалась Москва с ее огромным бюджетом и влиянием как столицы страны. Многие увидели в кризисе благоприятную возможность для того, чтобы сместить амбициозного московского мэра Собянина и захватить этот влиятельный пост. Главными оппонентами мэра являются представители российских спецслужб (силовики), которые совершают различные маневры, чтобы извлечь выгоду из пандемии и захватить побольше власти.
Перед началом пандемии Путин сделал ставку на беззастенчивый авторитаризм. Он обнулил свои президентские сроки, чтобы иметь возможность снова баллотироваться в 2024 году. Но поскольку два события — переход Путина к неприкрытому самовластию и пандемия коронавируса — совпали по времени, они теперь тесно связаны в политике. О годности Путина быть пожизненным лидером России теперь будут судить по тому, как он справится с вирусом, и как он зарекомендует себя в качестве лидера в этой битве. На сегодня он не соответствует ожиданиям народа. Но ведь и многие демократии тоже не соответствуют.
Пандемия показала, насколько сложно устроен наш мир. Образ жизни, отдых, досуг и повседневная культура оказались важнее политических систем в сдерживании коронавируса (или в неспособности его сдержать). Демократии могут перенастроиться, сменив власть посредством выборов. А современная Россия этого не может. По стечению обстоятельств Путин поставил свое политическое будущее в зависимость от непредсказуемых факторов: всемирной пандемии и глобального экономического подъема.
В марте Путин проложил себе путь еще к двум президентским срокам. Казалось, он верит в то, что фортуна будет вечно ему улыбаться, как это было с самого начала, когда он взлетел быстро и высоко, превратившись из скромного чиновника в российского президента. Какое-то время у него были основания верить в свою удачу. Но в тот день, когда россияне должны были прийти на избирательные участки и проголосовать за продление его правления, они сидели взаперти в своих домах и смотрели, как Путин неубедительно ведет борьбу со вспышкой коронавируса в России, которая по своим масштабам оказалась второй в мире. Сейчас российский президент пытается вернуться в это более оптимистическое прошлое и вывести людей голосовать за свои планы в конце июня. Но делает он это с позиций, которые сам ослабил.
