ЕП: зачем Орбан разыгрывает «закарпатскую карту»?

«Европейская правда» часто пишет о взаимоотношениях Украины с Венгрией, в том числе о разногласиях между нашими странами, и мы не раз объясняли, что в этой теме реальные проблемы переплетены с мифами как в нашем, так и в венгерском обществе.

Поэтому мы воспользовались возможностью услышать венгерскую точку зрения по этому вопросу. Мы поговорили с Андрашем Неметом, журналистом HVG.hu — одного из самых респектабельных изданий Венгрии, которое сохраняет независимость от правительства Виктора Орбана.

А основные тезисы изложены в этой статье.

Далее — прямая речь Андраша Немета.

Как Венгрия воспринимает украинцев?

Венгры в целом относятся к украинцам нормально — для сравнения, к румынам отношение хуже из-за исторических споров, которых с украинцами у нас нет. Когда у вас была Оранжевая революция 2004 года и потом Майдан 2014 года, мы очень симпатизировали украинцам.

Но при этом венгры мало знают об Украине, а те знания, которыми они обладают, являются часто ошибочными.

К сожалению, отношение к украинцам в последнее время меняется к худшему из-за стереотипов, которые передает наше национальное телевидение. Надо признать, что правительство у нас пророссийское, а телевидение и радио распространяют российскую пропаганду, создающую негативное впечатление об Украине. Но я повторю, главное — то, что мы очень мало знаем об Украине.

О российской пропаганде в венгерских медиа

В венгерских медиа вы можете услышать, что Украина является колонией США, что это не настоящее государство, что там очень много фашистов. Это все неправда, но среди зрителей телевидения есть часть тех, кто в это верит. Как правило, это те же люди, которые поддерживают «Фидес» (Fidesz, партия власти, возглавляемая Виктором Орбаном. — ЕП).

Почему эта ложь появляется в телеэфире? Потому что у нас есть большой друг Владимир Путин. Такое впечатление, что есть некая договоренность, в рамках которой венгерское правительственное и общественное телевидение передает новости, описывающие Украину как не настоящую страну. Хотя мне кажется, что даже журналисты, которые такое пишут или говорят, не очень в это верят. Причем это не цензура, это работает иначе.

У нас есть национальное агентство MTI, оно передает новости, описывающие Украину как ненормальную страну, и дальше это транслируют ТВ и радио. И это не цензура; здесь скорее самоцензура журналистов, работающих в таких медиа. Но я подчеркну, что есть еще и независимые медиа, рассказывающие об Украине нормально.

Об отношении венгров к конфликту украинской и венгерской власти

На самом деле этот конфликт не выходит за пределы политических кругов. Люди о нем знают мало.

Наверное, Орбан действительно хотел бы получить новый электорат за счет этого конфликта, но значительного результата он не дает. Поэтому мне странно, почему венгерское правительство так активно этим занимается. Обычным венграм это просто не интересно!

Даже если говорить о международной сфере, то отношения с Румынией значительно важнее для обычного венгерского избирателя, чем с Украиной — из-за Трансильвании, которая очень близка сердцам венгров. Словакия важна для людей, Сербия, но не Украина.

Сто лет назад, после того как Венгрия проиграла в Первой мировой войне, ее территория была разделена, и в соответствии с Трианонским мирным договором более 2/3 земель тогдашней Венгрии перешли сопредельным государствам. В том числе Будапешт потерял контроль над территориями, где значительную часть населения составляли венгры: в румынской Трансильвании, на юге Словакии, на севере Сербии. Наименьшая территория, потерянная Венгрией и населенная этническими венграми, расположена вдоль Тисы на Закарпатье. После Второй мировой войны она вошла в состав Украины.

Есть ли у венгров и Орбана желание вернуть утраченные сто лет назад земли?

У венгров такого желания уже нет — они осознали, что это потеряно навсегда. Достаточно объективно посмотреть, например, на Трансильванию. Там сейчас живут примерно пять миллионов человек, из которых только миллион венгров. Ну что мы можем сделать с одним миллионом венгров и четырьмя миллионами румын?

А тем более в Закарпатье, где официально насчитывается сто пятьдесят тысяч венгров, но реально — до ста тысяч, а население области — более миллиона. Конечно, все равно есть те, кто хочет вернуть земли, но это не более пяти-шести процентов населения. И сейчас их меньше, чем было раньше.

Я десять-пятнадцать лет назад жил в городе Сентендре под Будапештом, где население придерживалось преимущественно правых взглядов. Тогда на улицах было много плакатов с изображением границ «старой Венгрии». А сейчас таких плакатов на улицах нет. Для обычных людей это стало не так важно.

Даже Орбан не верит, что эти территории можно вернуть. Для него это — часть политической игры. Орбан хочет показывать, что венгры — большой, древний народ, и на него все нападают, и Запад, и Восток, «но мы стоим, как настоящие мужчины». Причем Закарпатье было бы последним, что Орбан хотел бы вернуть. Здесь — самый низкий процент венгерского населения. К тому же Закарпатье — не самая развитая территория Украины, будем говорить честно.

Да, я знаю, что на Украине многие подозревает Венгрию в том, что она хочет забрать ваши территории, но это не так. И, на мой взгляд, в том, что такой стереотип существует, есть также вина Украины. У вас тоже ведется политическая игра и есть люди, которым выгодно говорить о «венгерском сепаратизме». Хотя такого сепаратизма нет. Я много раз бывал в Закарпатье, говорил с венграми, и не верю в его существование. В конце концов, это будет невозможно без войны, а в Венгрии практически никто не захочет рисковать своей жизнью или жизнью сыновей за Закарпатье или за сербскую Воеводину. Но, к сожалению, на Украине есть политики, которым выгодно о таком говорить.

Зачем Орбан разыгрывает «закарпатскую карту»?

У него есть несколько целей одновременно. Первая цель — получить голоса венгров, живущих за границей, но голосующих на выборах. Голоса зарубежных венгров — это два-три места в парламенте, для него это очень важно. Сейчас «Фидес» обладает конституционным большинством именно благодаря этим мандатам (в венгерском Национальном собрании — сто девяносто девять депутатов, у большинства формально сто тридцать три мандата. — ЕП).

Вторая цель — деньги. Правительство перечисляет деньги на зарубежных венгров и возвращает часть из них в виде «откатов», есть очень много доказательств этого. Эти две задачи — главные. Существует, конечно, задача показать, что правительство защищает венгров за рубежом — но это, кажется, самая последняя цель.

О шансах Орбана на выборах весной 2022 года

Шанс победить у него есть, но уверенности в победе нет. Сейчас, впервые за последние двенадцать-шестнадцать лет, есть хоть какой-то союз оппозиционных партий (хотя они борются не только с Орбаном, но и между собой), и у этого союза имеется шанс победить на выборах.

Поддержку Будапешта Орбан уже потерял, Будапешт оппозиционный. Другие крупные города — тоже. И вопрос в том, как будут голосовать в маленьких селах и городах, где люди смотрят государственное телевидение, слушают радио, читают газеты, находящиеся в руках наших олигархов, поддерживающих Орбана.

Но я хочу подчеркнуть, что даже если оппозиция победит, то у нас сто процентов будут большие проблемы, потому что после победы оппозиции будет борьба внутри этого союза оппозиционных сил. Кроме того, важно, что вся экономическая власть принадлежит сейчас олигархам, которые очень близки к партии власти.

Об отношении к России и памяти о советской оккупации

Конечно, мы помним 1956 год с танками в центре Будапешта, мы помним 1848 год, когда русская армия разгромила венгерскую революцию, мы помним оккупацию после Второй мировой войны. Но венгерское общество раздроблено. Есть также те, кто верит «Фидес» и Орбану, что Путин — наш большой друг.

И это неудивительно. Если смотреть телевидение, читать правительственные газеты, то там Путин постоянно будет представлен как настоящий мужчина, там рассказывают, что Россия защищает христианские ценности, борется против мигрантов. Из самой России звучат только позитивные новости. Поэтому существуют те, кто верит.

Но все же, подавляющее большинство венгров плохо относится к путинскому режиму. Однако те, кто поддерживает Путина — это точно избиратели «Фидес» и Орбана.

О шансах снять блокаду Венгрии по сближению Украины и НАТО

Я уверен, что до выборов в апреле следующего года никакого прогресса не будет. Орбану нужно, чтобы конфликт сохранялся. Кто знает Орбана, тот это понимает: он любит конфликты и считает, что если имеется конфликт, то на этом фоне он сможет победить. И дело не только в Украине.

Сейчас Орбан также, по сути, объявил своим врагом Европейский союз и ЛГБТ. Это не значит, что он против ЕС — наоборот, он не хочет выхода из ЕС, тем более, что тот дает Венгрии деньги. Это просто политическая игра.

Но я вернусь к Украине. Мне кажется, после выборов появится возможность, что это вопрос (блокады сближения с НАТО и ЕС. — ЕП) решится. Даже если Орбан останется. Есть давление со стороны Запада; в США президент уже не Трамп, а Байден, и демократы по-другому будут относиться к Венгрии. Наверное, на Венгрию будут давить, чтобы решить этот вопрос.

Но нужна готовность на компромисс и со стороны Украины. Возможно, нужно будет пересмотреть формулу о том, что шестьдесят процентов обучения (в десятых — одиннадцатых классах. — ЕП) должно быть на украинском и сорок процентов на венгерском языке — так нельзя определять проценты. Возможно, власти на Украине надо будет как-то повлиять на СМИ, чтобы те не писали о «венгерском сепаратизме», которого на самом деле нет.