Defence 24: Москва действует в Белоруссии тонко
Поддержка белорусской оппозиции — это проявление политического реализма и заботы о реальных интересах Польши. Падение интенсивности протестных выступлений значения не имеет, ключевым фактором выступает то, что национальное самосознание белорусов значительно укрепилось, а уровень поддержки перемен вырос. Россия, в свою очередь, заинтересована в том, чтобы Запад отвернулся от белорусов, как он сделал это в случае армян.
Подход, ставящий на первое место краткосрочные выгоды, не имеет ничего общего с политическим реализмом. Напротив, зачастую (хотя не всегда) попытки договориться со слабеющими диктаторами, которые утрачивают доверие находящегося под их управлением народа, могут обернуться в будущем негативными последствиями, в особенности если этот народ получит альтернативу. Так выглядит ситуация в случае с Белоруссией. Масштаб и интенсивность протестных выступлений в последние недели там значительно снизились, а попытка свергнуть Александра Лукашенко при помощи общенациональной забастовки провалилась, но это не означает, что он может спать спокойно и не бояться утраты власти.
Проблема Лукашенко заключается в том, что система, на которую он опирается, начала разваливаться, словно карточный домик. Властный лагерь покидают люди, унося с собой разные компрометирующие режим секреты. Один только минский ОМОН с августа лишился 24% сотрудников. Дезертировал также практически весь персонал белорусского государственного телевидения. Достоянием общественности стали планы политических убийств, которые с подачи Лукашенко обсуждал в 2012 году глава белорусского КГБ Вадим Зайцев. Конечно, политические убийства случались в Белоруссии уже раньше, и всем известно, что Виктор Гончар, Юрий Захаренко и Дмитрий Завадский в 1999 году пропали не просто так, а были убиты. Кроме того, нельзя исключать, что появление записи разговора из КГБ на тему событий 2012 года — это элемент российской стратегии. Тем не менее оно стало для Лукашенко серьезным ударом и показало, что он не контролирует ситуацию в полной мере.
О том, что он чувствует себя неуверенно, говорит также жестокость режима. Сейчас в Белоруссии уже 178 политзаключенных, а из рассказов, которыми делятся в том числе сами сотрудники силовых структур, следует, что задержанных избивают и подвергают пыткам.
Мы наблюдаем самый серьезный кризис с 1999 года, когда поддерживавший хорошие отношения с Россией Виктор Гончар, будучи председателем Центральной избирательной комиссии, пытался организовать президентские выборы, которые бы завершились поражением Лукашенко. За это в том числе его и убили. Тогда, однако, весь проект опирался на политические идеи одного человека, а оппозиция оставалась раздробленной, так что ее было проще дискредитировать. Проблемой был также уровень советизации или русификации белорусов: использование белорусского языка считалось, например, признаком низкого социального происхождения, чем-то, чего следует стыдиться. В этой сфере уже произошли необратимые изменения, в свою очередь, протестные акции сейчас не связаны с деятельностью какого-то отдельного влиятельного или харизматичного человека, напротив, на их основе начинает формироваться массовое политическое движение.
В ближайшей перспективе эти процессы могут помочь России извлечь определенную выгоду, ведь слабый Лукашенко будет склонен идти на уступки, но в долгосрочной перспективе они представляют опасность. Кремль, несомненно, осознает, что протестные выступления способствуют укреплению белорусского национального самосознания, выражающегося хотя бы в символике, то есть массовом использовании бело-красно-белых флагов и герба «Погоня». Отсылки к национальным символам или другие элементы демонстрации национальной самобытности еще, конечно, не говорят о том, что белорусы готовы отвернуться от России, начать относиться к ней негативно или даже враждебно, но такому развитию событий может способствовать сама российская политика. Здесь следует привести в качестве примера отношения между Москвой и Арменией.
Россия считает принадлежность белорусского или армянского государства к ее политическому лагерю чем-то неизменным, само собой разумеющимся (к сожалению, некоторые политики на Западе и в Польше принимают этот подход, отказываясь от попыток изменить расклад сил). На ее взгляд, прилагать дополнительные усилия не требуется, достаточно лишь время от времени, когда кто-то предпринимает попытки обрести излишнюю самостоятельность, призывать к порядку. Судя по всему, таким призывом к порядку стала недавняя война за Арцах, исход которой можно счесть ответом России на звучавшие в Армении призывы найти баланс в международных отношениях, сомнения в необходимости существования армяно-российского союза или предложения убрать базу россиян с армянской территории. Антироссийские настроения усиливались на фоне того, что Москва вела в отношении нагорно-карабахского конфликта двойную игру и снабжала Азербайджан оружием. Такой призыв к порядку эффективен на межгосударственном уровне, но вот на восприятие России другими народами, например, жителями Армении или Белоруссии, он может повлиять отрицательно.
Между тем Кремль заинтересован не только в политическом подчинении этих стран. Разумеется, восстановление империи, расширение сферы военного контроля или создание новых баз имеют огромное значение, но политику Москвы в отношении таких близких в цивилизационном плане народов, как православные славяне-белорусы и украинцы или армяне (хотя те, по сути, не православные, у них Апостольская церковь) определяет демографический голод. У России, а точнее, у русских, возникли серьезные проблемы с естественным приростом населения. Кремль старается заткнуть демографическую дыру при помощи мигрантов, но мусульмане или азиаты — это чуждый культурный элемент. Уравновесить их могли бы украинцы, армяне или белорусы. Поглощение 10 миллионов последних представляется в этом контексте очень привлекательной перспективой.
Сходство ситуации вокруг Армении и Белоруссии заключается также в том, что России для внедрения ее плана требовалась пассивность Запада. В Армении все вышло, как задумывалось: Москва смогла сыграть роль избавительницы, показав, что на западные страны рассчитывать нельзя. С Белоруссией, к счастью, дела пока обстоят иначе. Поддержка демократической революции кажется Кремлю, конечно, слишком опасным планом, поэтому он признал избрание Лукашенко, получив возможность в краткосрочной перспективе оказывать на него давление. Если бы демократический мир не поддержал протестующих, Россия обрела бы полный контроль над событиями и смогла бы, как в Армении, в определенный момент «спасти» белорусов, но этого не произошло.
Москве хотелось бы привести к власти новую пророссийскую команду, однако, осуществлению этого плана мешает то, что она встала на сторону Лукашенко и не поддержала протестующих, а в итоге отчасти утратила влияние на белорусское общество. Мрачные предсказания пессимистов, говоривших о возможном вторжении россиян или «дворцовом перевороте», при этом не сбылись. Первый сценарий был невозможен, поскольку Россию, как ни странно это прозвучит, заботит ее международный имидж, а она недавно добилась значительных успехов в Закавказье, представ страной-миротворцем и защитницей христиан. Кроме того, она осознает, что такие действия способствовали бы лишь росту антироссийских настроений в Белоруссии и, соответственно, обернулись проблемами в будущем.
Второй вариант, в свою очередь, не гарантировал восстановления общественного порядка, так что Москва старается претворить в жизнь свой план более тонко, то есть при сохранении видимости демократии, которой так жаждут белорусы. Речь идет о внесении поправок в конституцию и созыве Народного собрания. Россия уже начала создавать в Белоруссии свою партию, но дело пока продвигается медленно. Одновременно многое указывает на то, что обнародование материалов, компрометирующих людей Лукашенко в силовых структурах, может выступать попыткой посеять среди них рознь и консолидировать лагерь тех, кто верен не ему, а Москве.
Белорусская оппозиция, однако, отметает эти планы и называет Народное собрание нелегитимным. Так что даже если россияне внедрят свою команду, они не обретут контроля над ситуацией, а в первую очередь не смогут сдержать продемократические тенденции и процесс укрепления национального самосознания. Это ловушка: однозначно и открыто выступив против чаяний белорусов, Москва скомпрометирует себя в их глазах, что даст Западу дополнительное поле для маневра. Думать об общественных настроениях России не придется, если тот откажется от своей поддержки и решит сделать ставку на краткосрочные выгоды в отношениях с Кремлем или Лукашенко. В таком случае себя скомпрометирует демократический мир, как это произошло в Армении, а россияне смогут проводить свою политику.
При этом Лукашенко мало что может предпринять. Его заявление о намерении ввести санкции в отношении стран, которые поддерживают белорусскую оппозицию, сложно воспринимать всерьез, ведь это лишь дополнительно осложнит экономическую ситуацию в Белоруссии, и без того выглядящую не лучшим образом, и ослабит режим. Финансовой поддержки со стороны России Минску ожидать не приходится. Она, напротив, решила воспользоваться удобным случаем и извлечь краткосрочные выгоды, о которых шля речь выше. В начале января появилось новое соглашение о поставках нефти и газа в 2021 году, в котором сохранили прежние условия, хотя Белоруссия неоднократно называла их несправедливыми. Россия воспользовалась слабостью Лукашенко и отмела требование о скидках. С одной стороны, это бросит тень на его имидж эффективного лидера и негативно отразится на белорусских финансах, а с другой — может обернуться усилением антироссийских настроений.
Россияне также пользовались и будут пользоваться слабостью Лукашенко для продвижения планов по дальнейшей интеграции военных структур и структур безопасности. До сих пор тот блокировал некоторые инициативы Москвы, не столько заботясь о суверенитете Белоруссии, сколько боясь, что россияне возьмут контроль в свои руки, а он сам станет марионеткой, которую в итоге заменят более удобной для Кремля фигурой. С августа в этой области особых подвижек не было. Появилось, правда, соглашение, которое позволяет российским спецслужбам и полиции проводить в Белоруссии свои операции (а белорусским — в России), но россияне могли это делать и раньше.
Кроме того, прошел ряд совместных учений и заседаний на высшем уровне, посвященных военной интеграции. Пока, однако, вопрос ротационного российского присутствия в Белоруссии или создания постоянной базы с комплексами «Искандер» и С-400 у границы с Польшей окончательно не решен. Это, конечно, стало бы проблемой для Варшавы и НАТО, но такая угроза не должна парализовать нашу страну и демократический мир в широком смысле этого слова, склоняя отказываться от поддержки белорусского народа, ведь такая поддержка будет иметь гораздо более серьезные и долгосрочные геополитические последствия.
