Defence 24: как Москва хотела обмануть Варшаву при помощи «польского „Северного потока»»
Двадцать лет назад шли польско-российские переговоры на тему строительства так называемой перемычки — газопровода, который бы огибал территорию Украины и позволял создать новую трассу транспортировки газа через Белоруссию, Польшу и Словакию. Варшава повела себя на переговорах очень ответственно и не позволила без дополнительных условий внедрять проект, направленный на ограничение транзита через украинскую территорию. Как оказалось, это было исключительно мудро: россияне (одновременно ведя переговоры с поляками) создавали планы по строительству газопровода по дну Балтийского моря, а обсуждение наземных трасс можно с сегодняшней перспективы счесть блефом.
Новые порядки
Прежде чем перейти непосредственно к теме перемычки, нужно обрисовать более широкий контекст российско-украинских отношений в сфере энергетики в 1990-х годах. Отпечаток на них накладывал затяжной газовый конфликт, который, несмотря на ряд предпринимавшихся попыток, завершился лишь в 2001 году после подписания межправительственного соглашения, хотя некоторые важные шаги к нормализации контактов были сделаны уже в 1998.
Нормализуя отношения с Киевом, Москва одновременно раздумывала о том, как лишить Украину статуса транзитного государства. Россияне не хотели пересылать сырье через украинскую территорию и планировали радикальным образом изменить архитектуру поставок «голубого топлива» на Запад. Кремль искал новый транспортный маршрут не по экономическим причинам, а руководствуясь политическими мотивами. В 1997-2001 годах Газпром разработал проект строительства газопровода, идущего по дну Балтийского моря. В историю он вошел под названием «Северный поток». Приобретать конкретные черты он начал в 2001 году, когда появились детальные финансово-технические планы его строительства. По изначальной информации, пропускная способность газопровода должна была составить всего 20 миллиардов кубометров, в итоге она составила 55 миллиардов.
Россия, однако, осознавала, что такого рода действия встретят сопротивление стран Центральной Европы, в особенности Украины, то есть главной заинтересованной стороны, и Польши. Варшава вела тогда переговоры с Газпромом на тему второй нитки Ямальского газопровода. Польша очень рассчитывала на этот проект, видя в нем шанс на закрепление своей позиции в качестве транзитного государства. Согласно первоначальным договоренностям, достигнутым еще в 1990-е годы, строительство должно было начаться в 2001 году. Однако россияне тянули время и, хотя со стороны Варшавы звучали серьезные заявления (она согласилась, например, заплатить почти 300 миллионов долларов за акции «ЕвРоПолГаза» и Газпрома, которые выпускались, в частности, для финансирования второй ветки газопровода «Ямал — Европа»), откладывали принятие решение о начале строительных работ на неопределенное будущее.
Перемычка
Несмотря на застой в обсуждении второй нитки Ямальского газопровода, российская сторона неожиданно предложила полякам другой проект. В 1999 году глава Газпрома Рем Вяхирев написал письмо польскому президенту Александру Квасьневскому (Aleksander Kwaśniewski). В документе содержалось предложение принять участие в строительстве нового газопровода, проходящего по территории Польши вдоль ее границы и связывающего Белоруссию со Словакией. Эту концепцию назвали «перемычкой». Пропускная способность трубопровода должна была составить 60 миллиардов кубометров (примерно, как у «Северного потока — 2»).
С самого начала было понятно, что назначение этого газопровода было политическим. Он был нужен для того, чтобы обойти территорию Украины и лишить ее части транзита. У Варшавы в связи с этим возникли серьезные возражения. Сначала она отказалась от проекта, но в 2000 году (в частности, после того, как Квасьневский побывал с визитом в России) были начаты переговоры. Польша не хотела соглашаться на российский проект без дополнительных условий. Она предложила отодвинуть маршрут от границы, а также (в том числе устами вице-премьера Януша Штейнхоффа (Janusz Steinhoff)) заявила, что не станет принимать участия в инициативе, ограничивающей транзит через украинскую территорию.
Россияне между тем начали подавать сигналы, что они могут пустить газопровод по дну Балтийского моря. Аналитики негативно оценивали эту концепцию, говоря, что такая альтернатива абсолютно нерентабельна, а, кроме того, противоречит архитектуре маршрутов поставок газа из Сибири. Однако в 2001 году Газпром склонил партнеров из Финляндии и Германии начать серьезную работу над проектом. Та продвигалась очень быстро, и уже в 2005 году началась реализация инвестиции, получившей название «Северный поток».
Судьба перемычки оставалась в подвешенном состоянии. В 2003 году польские власти успели даже подписать меморандум по поводу ее строительства. В итоге, однако, ничего не вышло ни из этой перемычки, ни из второй ветки Ямальского газопровода.
Почему это было блефом?
В пользу версии, что россияне, предлагая строительство перемычки, блефовали, говорят несколько важных обстоятельств. В первую очередь, Россия, ведя переговоры с поляками, одновременно обсуждала строительство газопровода, идущего по дну Балтийского моря, и не прислушивалась к заявлениям экспертов о нерентабельности такого проекта. Москва понимала, каким может стать геополитическое значение северного маршрута, а поэтому не хотела соглашаться на увеличение объема транзита по суше.
Более того, Россия нашла хорошего партнера в лице Германии, которая в тот момент начинала трансформацию в сфере энергетики. Новая немецкая концепция предполагала, в частности, наращивание объема производства электроэнергии с использованием газа. Этот показатель с 2000 года увеличивался практически непрерывно (исключением были 2011-2015 годы, когда снижение доли газа в производстве электроэнергии компенсировалось наращиванием использования угля). Россия и Германия заметили, что «играют за одну команду». Москва хотела поставлять газ на Запад, минуя некоторые европейские страны, а Берлин — покупать это топливо по выгодной цене. Такая общность интересов, позволяющая объединить экономический и политический потенциал, была главным козырем.
Кремль мог использовать участие Польши в строительстве перемычки, чтобы нанести политический удар по протестам Варшавы против строящегося «Северного потока». Было бы легко представить польские аргументы следствием обиды, вызванной провалом проекта, из которого поляки надеялись извлечь выгоду. С перемычкой россияне могли водить нас за нос очень долго, так, как они делали это со второй веткой Ямальского газопровода.
Сейчас о перемычке в основном вспоминают в своих аргументах те, кто считает протесты Польши против «Северного потока — 2» ошибкой и обвиняет Варшаву в том, что та не воспользовалась аналогичным предложением россиян. Однако, как мы видим, ситуация отнюдь не простой, а российские предложения носили признаки политического блефа. В конечном итоге польская сторона повела себя ответственно и поставила на первое место сохранение стабильности Центральной Европы.
